Игла холода вонзилась в палец с неожиданной силой. Карина вздрогнула, из горла вырвался жалобный писк. Ханна Томоевна ловко перехватила раненую руку и выдавила в чашу несколько тёмных тяжёлых капель. Карина шипела и терпела.
— Тихо, тихо, — прошептала Ханна Томоевна, забирая у неё нож, — всё, всё. Ты молодец. Уже не болит.
Болело и правда уже не сильно. Карина отшагнула назад, сунула пострадавший палец в рот и принялась наблюдать.
Ханна Томоевна бережно налила из горлянки в чашу немного странной фосфоресцирующей белёсой жидкости, погрузила в чашу кулон и заговорила.
— Силой моей заклинаю эту кровь. Властью моей заклинаю эту кровь. Волей моей заклинаю эту кровь. Зверь, приходящий с севера, слышит мою волю. Богиня, хранящая очаг, свидетельствует мою власть. Холодная, спящая втайне до срока, знает мою силу. Призываю их во свидетели, и пусть свершится заклятье.
Её голос взлетел вверх, наполнил всё помещение. Карина забыла дышать.
— Кровь укажет путь к крови. Шагнёт через порог, откроет путь, найдёт сокрытое!
Ханна повернулась к Алисе и резко выкрикнула:
— Ищи!
Девушка вздрогнула, перехватила протянутый ей кулон, окрасившийся в красный цвет. Шагнула к карте странным ломким шагом. Карина заметила, что лицо её утратило всякое выражение, глаза были пусты и равнодушны. Кулон медленно двигался над картой. Карина чувствовала, что ей не хватает воздуха, но боялась вздохнуть слишком сильно — и помешать творящемуся волшебству.
Она взглянула на учительницу. Ханна Томоевна наблюдала за Алисой с выражением напряженного ожидания. И вдруг на её лице вспыхнула неподдельная радость. Карина перевела взгляд на Алису и едва удержалась от изумлённого вскрика.
Вокруг кулона плясал лепесток ярко-рыжего огня. Алиса стояла, замерев в полной неподвижности. Маленькая капелька огня упала на карту, оставляя на неё ожёг.
Кулон потух. Цепочка скользнула из ослабевшей руки, и он с глухим стуком упал на стол. Алиса пошатнулась. Ханна Томоевна рванулась к ней, опередив Карину, подхватила на руки. Карина услышала, как она едва слышно прошептала:
— Получилось… получилось!..
На улице было уже довольно темно, когда девушки, наконец, покинули клуб и медленно пошли по тротуару.
— Ты запомнила место?
Алиса покосилась на подругу с подозрением.
— Ханна Томоевна сказала, что разберётся, — заметила она.
Карина с досадой замотала головой.
— Это совсем рядом, знаешь, заброшенная фабрика?
— Знаю. Плохое место.
— Плохое? Почему?
Алиса неопределённо пожала плечами.
— Ладно. Но одним-то глазком можно глянуть? Мы только посмотрим что там, и всё.
— Может быть опасно, — пробурчала Алиса.
Карина, чувствуя, что подруга уже почти готова, поднажала:
— Что там может быть опасного?! Бомжи, наркоманы или охранники? Алисочка, неужели ты нас не проведёшь мимо них? Ты же умеешь, я знаю!
Алиса вздохнула и сдалась.
К фабрике, после короткого совещания, решили подбираться со стороны Холодного пруда. Холодным пруд звался не в силу особого температурного режима воды, а потому, что во времена, когда фабрика работала, вода из пруда использовалась для охлаждения чего-то там в производстве. По крайней мере именно такую версию слышала Карина. Раньше вокруг пруда был заброшенный парк, однако за последние несколько лет его облагородили: проложили асфальтовые дорожки, оборудовали беседки и детские площадки, а берега превратили в пляж. Но со стороны фабричного здания всё ещё сохранилась прежняя дикость. Карина слышала, что вопрос о то ли сносе, то ли переоборудовании фабрики поднимался регулярно, но дело пока не сдвинулось, и большая часть длинного трёхэтажного здания так и оставалась заброшенной. Только свет в больших, застеклённых квадратными блоками окнах в дальней части здания, да сторожка с собачьей будкой напоминали о том, что в фабрике ещё теплится жизнь.
Когда они проходили мимо, из будки выбрался суровый пёс, в роду которого определённо отметились кавказские овчарки. Карина, испытывавшая некоторое недоверие к собакам, размеры которых позволяли дотянуться зубами до лица, напряглась. Алиса строго посмотрела на пса и приложила палец к губам. Тот взмахнул хвостом, шумно вздохнул и сел, наблюдая за девочками печальными глазами.
— Ну, ладно, ладно, — проворчала Алиса вполголоса, подошла к нему и старательно, двумя руками принялась чесать ему грудь. Охранник млел и щурился.
— Как ты это делаешь? — прошептала Карина, отважившись подойти поближе.
— С животными договориться всегда можно, — пояснила Алиса. — Это же не люди. Ну всё, всё. Иди. Мы тут тихонько походим, хулиганить не будем.