— Я не специально, — поёжился Андрей. — А сестрица Ханако — она злая, да?
— Злая? — Кимико склонила голову на бок, нахмурилась, покачала головой. — Нет, она просто… просто играет так, что игрушки её ломаются. А она их не бережёт. Не то что я!
Они вновь замолчали. Андрею тревожно думалось о том, что где-то там, за пределами круга тёплого света рыщет сестрица Ханако.
— Мне пора домой, — вздохнула девочка. — Мама будет волноваться, что я надолго ушла.
Ощущая, что внезапная, странная сказка собирается закончиться, Андрей заволновался. Ему не хотелось вновь оставаться один на один с темным лесом.
— А давай я тебя провожу до дома? — предложил он. — Всё равно я не знаю куда идти, да и ты не будешь одна… А потом я могу с тобой поиграть, ты ведь хотела?
— Хорошо, — после короткого размышления кивнула девочка. — Но… это не совсем просто. Ты же обычный человек. Тебе нужен будет ключ, чтобы попасть ко мне домой.
Она покрутила головой в задумчивости, потом протянула руку и одним быстрым движением отломила от вишни небольшую веточку с цветами. Андрей мог поклясться, что дерево при этом склонилось под её руку. Впрочем, такие мелочи его уже не волновали.
Кимико требовательно потянула его за рукав, он нагнулся, и она вставила ветку ему в нагрудный карман. Немного поправила, удовлетворённо кивнула.
— Вот, теперь можно идти.
И они пошли.
История о девочке, которая шла из школы домой
Школьный двор был спокоен и тих. Трава, по-весеннему насыщенно зелёная, ещё не успевшая посереть под московской пылью, деревья, уже покрывшиеся листвой. Редкие мамы и бабушки сбившиеся в небольшие кучки в ожидании окончания уроков, как-то терялись на фоне избытка жизни.
В глубине здания приглушённо прозвучал звонок. И вдруг весь двор наполнился толпой детей. Иные, в основном девочки-младшеклашки, выходили из дверей с сурово-просветлёнными лицами, мальчишки вылетали наружу с воплями и гиканьем, устраивали потасовки, выплёскивали скопившуюся за время уроков дикую энергию. Спокойствие природы отступило на время, терпеливо дожидаясь, пока схлынет этот бурный поток человеческих существ, чтобы вернуться потом на своё законное место.
— Сашка, смотри, смотри, вон Алиса, идёт! — возбуждённо прошептала белокурая девочка лет двенадцати, тыкая в бок своего спутника, паренька того же возраста.
Тот флегматично оторвал взгляд от экрана мобильного телефона. Их сверстница, рыжая и худая, с непропорционально большим портфелем за спиной, грозившим, казалось, в любой момент опрокинуть её навзничь, пробиралась через толпу детей.
На лице парня отразилось любопытство.
— Да вроде девчонка как девчонка… — небрежным тоном заметил он.
— Да она больная! — возмущённо зашипела блондинка, хватая его за руку и пытаясь тянуть следом за рыжей. — Идём скорее, сейчас сам всё увидишь!
К средней школе Алиса усвоила уже достаточно социальных правил, чтобы чувствовать себя в школе достаточно уверенно. Не нужно смеяться на уроке, даже если учитель говорит что-то смешное. Не нужно разговаривать с людьми, время от времени попадаются в коридорах и пустых классах, если не уверена, что это учитель. Не нужно рисовать на школьной доске руны, даже если делаешь это с самыми благородным желанием выгнать из класса всяких паразитов. Много что нельзя, к чему она привыкла за жизнь в одинокой избушке, затерявшейся там, где городской парк плавно переходил в лес.
Отец говорил, что ей важно научиться существовать в человеческом социуме. Именно так и говорил, а потом ещё подробно рассказывал, что такое социум, зачем он нужен и откуда берётся. Да в принципе Алиса была с ним согласна, тем более что люди всегда казались ей интересными. Было чрезвычайно любопытно наблюдать, как они взаимодействуют друг с другом, как выстраивается их… эта… как там папа говорил… иерархия власти в отдельно взятой школе. Как каждое действие или слово влияет на баланс этой самой власти. Алиса пока ещё держалась в стороне, но была уверена, что ещё немного и она тоже сможет влиться в этот дружный коллектив на правах его законного члена.
Только одно, но… как же скучны порой бывали сами уроки! То, что рассказывали учителя делилось для Алисы на две категории: вещи самоочевидные и совершенно непонятные. Самое обидное, что Алиса чувствовала, что за непонятными вещами крылась обычно какая-то система, понимание, которое перевело бы их в категорию вещей очевидных. К сожалению, одно из школьных правил гласило, что большинство учителей не любит глупых вопросов, а почему-то большая часть вопросов, которые Алиса задавала проходила именно по разряду глупых.