у поспать линий час с утра будет для тебя приоритетом. Наташа мельком показала Алиске направление, и они пошли сквозь шумящий город, лавируя между людьми, светофорами, пешеходными переходами. Иногда спускались в метро, чтобы проехать одну остановку. Наташа немного рассказала ей о квартирах, упомянула, как сама выбирала, немного порасспрашивала Алису о себе самой, а потом замолчала. Они тогда как раз вышли на окраине и ждали маршрутный автобус, чтобы проехать еще две остановки. Он подошел весьма скоро — просторный и светлый, и они уселись на пустые сиденья. Окраина медленно впускала Алиску в неспешный ритм старых девятиэтажек, чудных частных домов, бегущих за машинами дурных собак. Алиске это нравилось, она немного даже поулыбалась одной рыжей дворняжке, пока та не отстала от более быстрого автобуса. — Там наша контора, — Наташа указала на симпатичный двухэтажный дом, обложенный кирпичом. — Тебе должно понравиться. Если Горюн сказал правду насчет тебя, ты быстро освоишься. Алиска в этом немного сомневалась. — Думаешь? Этот Горюн, он... не знаю. Я его боюсь, наверное. Он непонятный. И говорят, что характер Игоря... — Ох, брось. Игорь довольно резкий человек и иногда раздражает, но в целом рамки знает. Да и ответить ты всегда можешь. Ведь можешь? Ты вообще умеешь, эм-м... орать? Тебе пригодится. А Горюна бояться не надо, он юных дев по ночам не жрет. — Только днем за обедом? — Исключительно за завтраком. Идем, вот наша остановка. Остановка была увита плющом... Алиска даже остановилась, чуть раскрыв рот. И внутри и снаружи всю металлическую будку обвивали сотни цветущих плющей. — И что, никто не обрывает? — Тут свой микроклимат, Алиска, скоро сама поймешь. Это никому не надо, а если и появляются залетные, то... ну не беда. Они никогда надолго не задерживаются. Идем уже, нам туда. Дом тоже был увит плющом, правда исключительно первый этаж, второй щеголял кирпичной кладкой и остекленными балконами. Честно говоря, едва только увидев дом и двор, Алиска была уже согласна на эту квартиру. Но все-таки сдержала рвущееся наружу признание и осмотрела крохотную однокомнатную квартиру, в которой, впрочем, не было ничего особенного. Старая мебель, старая бытовая техника, запах затхлости и пыльный серый ковер. — Я согласна на эту. На самом-то деле Алиска даже не считала, что имеет какое-то моральное право на выбор. — Ну, отлично, я так и знала. Условия знаешь? Свет, воду оплачиваешь сама. Не оплачиваешь — по решению суда сумма вычитается из зарплаты. — А что... доходило до суда? Наташа усмехнулась. — Дошло бы, будь у нас в конторе ажиотаж. А потом они распрощались. У Наташи ожидаемо было много работы, а Алиске предстояло перевезти свои вещи, подписать какие-то бумаги, получить счета и к вечеру прийти в ЦКМ. Горюн передал, что ждет ее к восьми, и Алиска немного побаивалась, что ее сразу возьмут в оборот. Страх был иррациональный, но, по ее мнению, естественный — ну кто не боится перемен? Все боятся. А отправлять ее в девятом часу куда-то на происшествие — неопытную и непонимающую, что делать... наверное, Горюн не настолько дурак. По крайней мере, таким не выглядел при двух их встречах. День завертелся суетой: быстро приехал компактный грузовик, обещавший в целости и сохранности перевезти ее вещи, им даже удалось проскочить пробку, хотя Алиске казалось, что в таких окраинах их просто не бывает. Потом потянулись Большие Холмы с их основательными дачами, защебетала заспанная Ленка. Освободилась Алиска неожиданно всего в четыре часа дня, но сил на то, чтобы привести квартиру в порядок, не осталось. Она только кое-как прибрала кухню, открутила все перекрывающие воду краны и приготовила постель на стареньком диване. Надела чистые джинсы, футболку и отправилась в ЦКМ, потому что сил бояться у Алиски уже не было. * * * Вход в ЦКМ тоже был увит плющом и, как и обещал яркий рекламный проспект, располагался в торце здания. Вообще вся окраина была увита плющом и вьюнами — обычным с колючими огурцами, с мелкими красными цветками, с сиреневыми... всякими разными. Алиске только и оставалось, что раскрывать рот от удивления. Это же не лень людям потом осенью его убирать везде? Дверь поддалась без скрипа, и Алиска вступила в прохладный светлый холл. Всюду, куда ни глянь, были огромные окна, широкая лестница с двух сторон тянулась на второй этаж и куда-то вниз в подземелье. Это было понятно. Остаточная магия хорошо гасилась в подземельях, и на это иногда требовалось много времени. Наверное, там внизу располагалось что-то вроде камер для особо сильных и особо нестабильных. А интернаты, куда отправляли тех, с кем не справлялись назначенные государством наставники, тоже находились под землей. Алиска в таких никогда не бывала, но говорили, что эти здания походили на настоящие бомбоубежища. В холле, в креслах, на диванах, на лавках сидели люди — женщины, мужчины, половина из них держали в руках чашки с чаем или кофе. На Алиску никто не обратил внимания. Звякнул колокольчик, и перед Алисиными глазами предстала ослепительная Наташа. — Иволгина. Тотчас же с кресел поднялась сильно пожилая пара, а затем вместе с Наташей они скрылись за дверью. Алиска ничего не поняла, но мешать не решилась. Все же она и так отняла достаточно времени сегодня с утра. На втором этаже было безлюдно и просторно. Алиска шла по коридору и читала таблички: «Архив», «Васильев Игорь», «Столовая», «Бухгалтерия», «Отдел кадров», а дверь под табличкой «Андрей Горюн» оказалась заперта. У Алиски закружилась голова, она действительно думала, что в ЦКМ работает три человека — Горюн, Игорь и Наташа. О сонме обслуживающих отделов она совсем не подумала. Она постучалась в отдел кадров, но и тот оказался закрыт, как и бухгалтерия. В архив Алиска даже стучать не стала. — У них тут кто-нибудь работает, интересно? — А я вас не устраиваю, Чернова? Алиска вздрогнула и мысленно себя отругала — как могла не заметить Горюна? Растяпа... Он подкрался к ней за спину и теперь возвышался, глядя сверху вниз и в упор. Пришлось отступить, потому что ей стало немного не по себе. И из-за дурацкой ситуации и из-за взгляда. — Простите, я думала вы где-то... там. Ну, на вызове. Или как это называется... — А я и был там, да вот вернулся. Смотрю, вы двери в бухгалтерию дергаете. Решили сразу зарплату попросить? — Нет! Я... хотела узнать, где вы, вернее, когда вернетесь. Извините. — Ну, раз вернее, Чернова, то все не так плохо, — он скупо улыбнулся. — Пойдемте, хотя я вас к восьми вечера звал. На это у нее ответ был, хоть и не совсем правдивый. — Я закончила пораньше и решила, что могу вам чем-нибудь помочь. — Сплюньте, Чернова, будет просто прекрасно, если ваша помощь сегодня не понадобится. Я, знаете, всерьез рассчитываю сегодня вечером предаться разным развратным действиям. Вроде написания отчета о тратах, например. Или автографы буду раздавать... тоже в отчетах. Их много... таких действий. Алиска молча следовала за Горюном, гадая, в каком он настроении. То, как он говорил, могло означать и его обычную язвительность, и его злость. Да, в общем-то, все, что угодно могло означать. — Проходите, Чернова. Ваш кабинет будет готов только завтра. Уборка, стол, компьютер и все такое, понимаете? Бухгалтерия наша расторопна только отчеты требовать. Переживете? — А... у меня будет свой кабинет? Он обернулся и смерил Алиску подозрительным взглядом. — При желании здесь можно для каждого сотрудника отдельный кабинет устроить. Так что будет, тем более я не горю желанием постоянно вас видеть, уж не примите за оскорбление. — Не приму, — прошептала Алиса, беря себя в руки. Ей нужно было вести себя с ним по-другому, уж точно не шептать и бояться. Но голос, казалось, стоит заговорить, и даст петуха. — Я буду вам благодарен, если вы перестанете трястись, помнится, при прошлой нашей встрече вы даже пытались мне нахамить. С тех пор я только немного постарел, уверяю вас. И даже кусать вас не буду, обещаю. Алиса, не спрашивая разрешения, села на стул у стены, попыталась вспомнить, когда это она попыталась ему нахамить, не смогла и решилась. Ну ведь он сам попросил, да? Горюн смотрел на нее с... непонятным выражением лица. Возможно, он уже жалел, что позвал ее сюда. — Послушайте... Ну, скажите мне, как вас называть? А то я... а можно, я буду с вами честной? Вообще. Это был ход ва-банк, но на некоторых он действовал так, как нужно было Алиске. Правда, эти некоторые ей обычно нравились. — Вообще, Чернова? — Горюн уселся на подоконник. — Вообще не надо, а вот в частностях даже нужно. А называют меня все по фамилии, от вас я жду того же. — И вы сами тоже... — Тоже, вы правы. Итак, Чернова, я весь трепещу в ожидании. — Я вас боюсь, вот что. Вы странный и непонятный, я, конечно, потом разберусь. Но может быть, вы мне расскажете, в чем заключается моя работа, чтобы как-нибудь неожиданно не оказалось, что я... накосячила. Я ничего не знаю про ЦКМ. И вы говорили, что... перепроверяли... мне же тоже нужно будет? Горюн неожиданно рассмеялся — зло и резко, но со своего места не сдвинулся. — Ваша честность оказалась очень предсказуемой, Чернова. Я обо всем догадался и сам. Бояться меня не нужно, я вас, если помните, сам сюда пригласил. Были бы вы мне не нужны, поверьте, одной встречей все дело и ограничилось бы. Во-вторых, хотя я не помню, чтобы говорил «во-первых», работа наша заключается в основном в обстоятельствах. Идем-ка... Алиска соскочила со стула и поспешила за Горюном. Шаги у него были просто огро