е. Из кабинета отдела кадров вышла женщина, намереваясь, видимо, наведаться к соседям в бухгалтерию — через коридор, но на беду увидела Алиску. Она остановилась посредине коридора и вперила руки в бока. Такая себе домашняя тиранша. — Спасибо, что сказали, — несмотря на мгновенно мелькнувшие размышления, объяснять ничего категорически не хотелось. — В следующий раз я учту. — М-м... Сказать ей оказалось нечего, а тем временем вихрем в холле появился Горюн. — А, Чернова! Поздравляю — поздравляю! — он поднимался по лестнице и недобро улыбался. — Еще раз увижу, что вы по дороге слушаете музыку в наушниках, отберу, ясно? — Но... — Могу поспорить, вы даже не заметили по дороге ни меня, ни поглощенной остаточной энергии после этого клоуна, — он кивнул вниз, имя в виду того парня. Алиска раскрыла рот, вспоминая утреннюю прогулку, но решительно никакого Горюна она и правда не видела. — А... откуда вы меня кричали? Я всегда смотрю по сторонам. — С тринадцатого дома, Чернова, плохо вы смотрите. Людмила Павловна, вам чего? Женщина смотрела на них обоих весьма заинтересованно, но на вопросе Горюна немного стушевалась. — Да ничего, Андрей, я смотрю, девочка сидит, подумала, что она к нашим узникам, а тут ты поднялся. Кофе будешь? — Чернова? — Алиска судорожно кивнула, испугавшись делать хоть что-то вызывающее дополнительные вопросы. — Два, Людмила Павловна, и побыстрее. А вы — идем. Алиска под заинтересованным взглядом не слишком испугавшейся Людмилы Павловны побрела вслед Горюну. Он отпер кабинет, скинул темно-зеленую куртку на компьютерный стул, и с нее тут же на пол покапала вода — дождь, видимо, только разошелся. — Вот ключ от вашего кабинета, Чернова, садитесь. Итак... Маленький, старый ключик она спрятала в карман и чуть сжалась, наблюдая, как Горюн выходит из-за стола и принимается ходить взад-вперед по комнате. — Вы снова умудрились заграбастать себе всю остаточную энергию, не заметив этого, хотя тут было немного. Вам нужно попытаться это проконтролировать. Вы ведь не хотите однажды свалиться безразличным овощем? Сан Саныч на ноги вас поднимет — всех поднимал, но проблемы потом будет с магией. Окажетесь инвали... обычным человеком. Ясно вам, Чернова? Алиска кивнула, так и не поняв, почему злится Горюн — вроде она сделала свою работу, нет? Неосознанно, правда. — А... не знаю, как это контролировать. — Ну, так узнайте! Людмила Павловна! — он рявкнул так, что Алиска от неожиданности подскочила на стуле. — Абсурд какой-то, бездельников больше, чем сотрудников ЦКМ, в... три раза. Оцените, Чернова, как надо устраиваться. Хотелось бы мне знать, зачем им столько людей. Дверь открылась совсем скоро, Алиска снова удостоилась заинтересованного взгляда, от которого захотелось спрятаться, и крошечной чашкой кофе. — Не хотела мешать вашему разговору, — недовольно сказала она. — Прошли бы молча — не мешали бы. Спасибо. Пейте, Чернова, и нам пора ехать. — Ехать? — дверь за Людмилой Павловной закрылась. — «Рассказчик», интернат в южной части. Там скоро начнутся соревнования... я бы сказал, скорее кульминация тамошней войнушки. В общем, ожидается много неуравновешенных подростков и много работы. А вы попробуете уловить момент, когда перерабатываете энергию. Я уже говорил, что нас таких тут двое, но все, что я изучал, говорит, что у каждого процесс переработки воспринимается индивидуально, — Горюн, наконец, остановился и вперил в нее задумчивый взгляд. Алиска ответила тем же. — Так что здесь я вам помочь могу только советом, ну и полигоном, этого всегда в достатке. Кофе, Чернова. Стынет. Тут он безбожно врал, потому что с ухода Людмилы Павловны прошли, может быть, пара минут, так что кофе был обжигающе горяч. А Горюн, удовлетворившись Алискиным глотком, продолжил: — Такие мероприятия проходят в интернатах раз-два в два месяца — это смотря насколько большой накал. Их плюс в том, что неожиданностей почти всегда удается избежать, и появляется время для наблюдения. — Простите... Горюн, я немного не поняла. В «Рассказчике» подростки будут выбрасывать лишнее, ну то есть... сбрасывать гормональное напряжение... осознанно? Разве не противоре... — Чернова! Я же вчера вам говорил, вы глазами слушаете? Их там сознательно стравливают — под присмотром. А мы с вами будем частью присмотра. Теперь понятно? Кофе оказался всего на пару глотков, и Алиска как-то сама не заметила, что уже вышла в коридор и смотрит, как закрывает кабинет Горюн. — А... ну ладно, понятно, — она решила не обращать внимания на тон Горюна, потому что он был такой же и вчера. Видимо, она все-таки столкнулась с человеком с такой вот особенностью. Всегда хотела, из интереса, пообщаться с такими, и вот. — Только знаете, я все равно ничего не поняла. Не про интернат! А про... вот мы пока с вами будем сидеть там и изображать присмотр, может же случиться все, что угодно. На другом конце города ребенок засветится, будто наелся урана, как вы говорили. Тогда кто-то из нас поедет к ребенку, а кто-то останется? Пример оказался слишком мелким, а вела Алиска к более глобальной ситуации. Теоретической. — И если случится что-то еще? Ну... вот как вы один успевали? Пока она говорила, они уже оказались на заднем дворе, и Горюн неожиданно распахнул перед ней дверь машины. — Водить умеете, Чернова? — ...Нет. — Значит, пристегивайтесь. Алиска послушалась, и ремень безопасности тихо щелкнул в замке. Горюн упал на соседнее сиденье, небрежно за ней повторил, а потом повернул к ней голову. — Наша контора обслуживает северную окраину, плюс те происшествия, где не справиться обычным... лишенным нашего таланта людям. Чернова, не показывайте себя глупее, чем вы есть. Как бы я, интересно, мотался по столице с такой скоростью? Телепорт, увы, еще не изобрели. Остальную работу делают наши коллеги из других контор. А теперь придержите ваши вопросы, я за рулем не разговариваю. Алиска кивнула и вздохнула с облегчением — в действительности она все так и представляла — что Горюн мотается туда-сюда по происшествиям, с мигалкой, например. Куда-то не успевает, куда-то успевает. А при нескольких одновременных вызовах выбирает — где, если не повезет, умрет больше народу, туда и едет. Такая система зияла дырами, но ее в заблуждение ввели слова и Наташи, и Сан Саныча, и самого Горюна — при их второй встрече в больничном парке. Они говорили, как не хватает в ЦКМ сотрудников, как перерабатывает Горюн, как не хватает пострадавшего Игоря. Да и сам ЦКМ никогда не блистал славой, как, например, центр искателей. Так что о существовании филиалов Алиска даже не подозревала. Но тогда вводил в недоумение целый штат обслуживающего персонала — они что, на каждый отдел разные, или их окраинный ЦКМ — главный офис? Спрашивать она не стала, не такой уж и важный вопрос. Дорога под колеса бросалась почти черным, мокрым асфальтом, стелилась и спереди и сзади. Горюн не слишком спешил — их иногда обгоняли маршрутные автобусы, чаще — другие машины, разбрызгивая грязную воду по тротуару. Пешеходы — Алиска видела — шарахались от каждой машины. И так жалобно жались к краям узких дорожек, что вызывали невольное сочувствие. Это ведь и правда, что за справедливость — когда люди в тепле и сухости так спешат, что обливают других, кто вне комфорта? Горюн вон, рядом с пешеходами притормаживал и охотно пропускал по зебре. Алиска искоса на него взглянула, отметив вчерашнюю рубашку — но чистую, значит, как он и надеялся, не поступало больше вызовов. Но рубашка даже чистая имела такой вид, что можно было однозначно сказать — утюг прикасался к ней разве только, когда рубашка продавалась. Горюн себя не утруждал такой ерундой, а Алиске захотелось заставить его надеть что-то более... аккуратное. Ей даже в худшие студенческие времена не приходило в голову надеть что-то, не прогладив до этого. Ленка, впрочем, частенько называла Алиску занудой, но вряд ли это был такой уж беспристрастный критерий, учитывая ее легкомысленный характер. Ехали они недолго — пробки не успели застопорить проезд, и короткими переулочками, дворами и проспектами они добрались до места. Машина уперлась в высокий кованый забор, за которым разросся густой парк. Сейчас он трепетал прозрачными каплями на листьях, чем на секунду заворожил Алиску. Она даже не заметила, что видимость при дожде такая хорошая оказалось, будто бы она разглядывала мир через хорошую камеру и различные фильтры. Листья берез сияли серебром. — Над этим парком трудился лично сам директор вашего института, — Горюн ее восхищение разбил одной фразой, и по его взгляду — явно специально, но, не подозревая, что интерес у Алиски только эстетический. — Здесь не работает ни одна скрывающая магия, ни маскирующая. Такими же зонами обработана наша граница. Идемте, Чернова. Она влезла под дождь, немного скрючившись, и услышала, как пиликнула машина включенной сигнализацией. — А зачем? — Дети периодически пытаются здесь устроить пьянки. И методы скрыть свою деятельность иногда очень оригинальны. И не всегда безопасны, так что это исключительно превентивная мера. Горюн ткнул пальцем в неприметную кнопку звонка. — И что мы будем делать? Сидеть и смотреть и перерабатывать остаточную энергию, когда будет нужно? Ведь их не отправишь уже в подземный этаж... к ЦКМ. Они и так наказаны. Горюн невесело ей улыбнулся, как только в сыром воздухе прозвучали слова про наказание. — Интернат не наказание, Чернова, а необходимость. Условия там гор