здо лучше детского дома, обучение, организованный досуг. Не переживайте за них, я бы лично очень хотел туда на месяц поселиться. На вопрос он не ответил, потому что к ним приблизился лысоватый, круглый человек с почему-то малиновым зонтиком. — Здравствуйте-здравствуйте, — он так радушно поздоровался, что Алиска невольно улыбнулась. — Андрей, Марина просила посадить тебя в жюри, но я отстоял... можешь быть мне благодарным. О, а вы кто? — А это Алиса Чернова, наш новый сотрудник. Чернова, знакомьтесь — Юрий, директор «Рассказчика». — Рад-рад, Алиса, ну пойдемте, у нас уже зрители собираются, пора и мне появится в зале. Андрей, посидите к углу, я там немного поколдовал, ребята тебя не увидят. Он торопился, и выглядел очень добродушным — волновался о своих интернатовцах, о соревнованиях. Алиске он понравился, несмотря даже на то, что его она не собиралась запоминать. Внутри удивительного сада не ощущалось никакой магии, серебро, более тусклое, блестело на листьях, дождь тихо шуршал. Они быстро достигли интерната и расписались в журнале на входе. Им предстоял долгий спуск вниз. Никакого лифта не было и не могло бы быть в такой нестабильной обстановке, и дорогу назад — то есть вверх — Алиса представляла себе с ужасом. Кажется, это был уже семнадцатый этаж, а путь кончаться и не желал. Горюн с Юрием шли впереди, обсуждая что-то, а Алиса, отставая на два пролета, считала этажи. — Чернова? — А? — Перестаньте тащиться за нами, словно решили черепаху поизображать. Юрий нам важные вещи рассказывает. Мне, впрочем, кажется, что вы уже все умудрились пропустить. — Извините, я не думала, что... — Алиска тут же их нагнала, чувствуя себя полной идиоткой. — Юрий, расскажите и мне, пожалуйста. — Я сам расскажу, как только дойдем до места. — Ну не будь таким грубым, Андрей, вспомни сам свой первый день на работе, — Юрий обернулся с веселой улыбкой. Она явно говорила, что этот самый первый день оказался не самым удачным. — А я груб? — Горюн изумился очень искренне. — Чернова, я груб? — Ну... От неловкой правды ее спас дикий крик. А следом этажом ниже пронеслось как минимум парочка кабанов. Алиска уставилась на Юрия, но тот не был особо взволнован. — Это что... это у вас всегда так? — Ну что вы, Алиса, обычно мы заставляем их соблюдать дисциплину, но сегодня такой день, когда нужно дать им отдохнуть. Подростки — люди особенные до поры, до времени, а у нас их столько здесь, что к каждому нужный подход и не найдешь. Вот и приходится устраивать такие вот вечера. Ну, вы сами увидите сегодня, мы уже почти на месте. Алиска считала — двадцать этажей — ничего себе зарядка ежедневная. — Такая глубина без лифта тоже подход? Юрий понимающе улыбнулся и закивал. — Это некоторым образом держит в форме, знаете, — встрял Горюн. — И детей, и преподавателей. Вы правы, Чернова, пока здесь поднимешься или спустишься, все лишнее уйдет на то, чтобы добраться. — Да-да. Ну, вот мы и пришли, мы с вами расстанемся пока, а там посмотрим... Андрей, поможешь если... — Нет вопросов. Идемте, Чернова. Они оказались в обычном коридоре, Алиска бы даже не сказала ни за что, что над ними столько бетона находится — просто светлый казенный коридор. Такой нашелся бы в любом учреждении — в больнице, в детском доме, в школе — там разве что окна обычно были. На стенах висели плакаты, выпуски стенгазеты, художник которой оказался очень талантливым человеком. Они прошли до самого конца коридора, открыли неприметную дверь, и их тут же окутал гул множества голосов. В огромном, светлом зале — видимо, там обычно проходило что-то вроде физкультуры — народу оказалось много. В основном, конечно дети разных возрастов. Алиска пригляделась и увидела, что все одеты в подобие формы — синие жилеты, синие брюки и юбки и рубашки разных расцветок — уж тут они отрывались, как могли. По краям зала стояли настоящие трибуны, и Алиска умостилась рядом с Горюном. — Здесь есть сильный огневик, — приглушенно сказал он, поворачивая к ней голову. И оглядывая ее так... Алиска не поняла, но пожалела, что не села дальше. Теперь отсаживаться было смешно. — Трудный подросток, заводила. Он, скажем так, Чернова, подмял под себя некоторую группу из самых способных и сильных. Ну и сами понимаете — драки, вымогательство, хулиганство. Все как в обычной школе. И есть остальные, сами понимаете, этой группой очень недовольные. Сегодня у нас будет кульминация. — Поэтому Юрий попросил вас помочь, если возникнут трудности? А почему же никто не пресекает драки и вымогательство? Это же кем они вырастут... — Это не ваше дело, Чернова. И не мое. Юра опытный человек и прекрасный педагог, уверен, он знает, что делает. Алиска осеклась и обиженно решила больше с ним не разговаривать. И отвечать только по существу. Зачем заводил разговор, если это не ее дело? И не его тоже. Ей все больше казалось, что Горюн человек очень... странный, неспокойный. — Ага. — Ага? — он прищурился. — Когда все выйдет из-под контроля, Чернова, я хочу, чтобы вы следили за своим состоянием. Сравнивали его, понятно? Запомните, как чувствуете себя сейчас. Можете мне описать. — Спасибо... я запомню. Прозвучал пронзительный свист, и из-за стола жюри поднялся Юрий, сверкая белозубой улыбкой. И заговорил. Это была самая обычная речь, какую только слышала Алиска. Она всегда не понимала, зачем она нужна, если можно встать и сказать: «Ребята, а давайте начнем. Удачи вам всем». Но слова все лились из динамиков и лились. — Это он специально тоже? — Алиска позабыла о своем намерении не разговаривать с Горюном. — Тянет так, что всех раздражает. — Он успешно совмещает свои наклонности с делом, — ответил Горюн. Алиска кивнула и прислушалась, но только чтобы через минуту попытаться отключиться от жизнерадостного, хорошо поставленного голоса. Звучали банальности о дружбе, сплоченности и прочем-прочем. Но никакой дружбой в зале и не пахло — дети сидели группами и довольно небольшими — по четыре-шесть человек. Исключением оказалась одна большая группа парней в противоположном конце зала. Они все носили красные платки на шее, и это, наверное, были какие-то знаки отличия от остальных. Алиске быстро стало скучно, и она обернулась к Горюну. — Это надолго? Ну, мероприятие. — Увы. Но, с другой стороны, есть шанс, что после мы сможем вернуться в контору. Что такое, Чернова, заскучали? Я что сказал делать? — Запомнить состояние, — буркнула Алиска и снова отвернулась, чувствуя на себе его неприятный взгляд. — И как? — Запомнила... И Алиска, и Горюн сидели чуть поодаль от остальных, и вокруг их угла, как и вокруг группы с красными платками, была некая зона отчуждения. И если их защищали заклинания Юрия, то парни ими похвастаться не могли. — Это ведь там вон сидит тот трудный подросток, с красным платком? Вокруг них так пусто... У нас в школе тоже такой был, его родители то ли биологи, то ли зоологи, а, вирусологи! В общем, они так часто куда-то уезжали, а присматривала за ним бабушка. Он ее не боялся совсем, и вел себя с нами, как... ну, как со вторым сортом, деньги отнимал, насмешничал все время над девчонками. Ужасный тип. А потом его родители погибли в аварии, и его забрал к себе какой-то дядя. Тогда он и изменился.... Не знаю только из-за кого, родителей или дяди, он очень строгий был... есть. — Да, с краю, видите — блондин? Я сам его сюда приволок, сразу, как только он вычудил. Помните, мост навесной упал между Крестоносящей набережной и Волчьим островом? — Горюн если услышал историю, то либо не придал значения, либо не понял, к чему она оказалась рассказана. — И сгорел, — дополнила Алиска. — Я там была как раз, когда... Так это он был? Ну ничего себе. — Вот именно, Чернова. Прогулочный навесной мост рухнул в реку неожиданно и для его проектировщиков, и для людей, что там находились. Алиска прогуливалась по набережной и оказалась свидетельницей происшествия. Все случилось так быстро, будто бы кто-то одновременно перерезал все несущие тросы. Людей спасло только то, что река в том месте не была слишком глубокой, но все же кто-то сломал ногу, ударившись то ли о воду, то ли о дно. — Он оказался в воде, испугался, и все вспыхнуло, — сказал Горюн. — Повезло, что люди в большинстве умудрились доплыть до берега, прежде чем все началось. — Не понимаю... когда у меня обнаружилась магия, ко мне тут же приставили куратора. Она все так хорошо объяснила, рассказала, что делать, если начну выходить из себя. Она даже разрешила в самых... опасных случаях колдовать, чтобы энергия была направлена в заклинание, а не в окружающее пространство. Почему им это не объясняют? Или... почему они этого не понимают? Горюн вздохнул и ткнул пальцем в начавшуюся игру. — Я терпеть не могу глупых вопросов, Чернова. Лучше смотрите молча. Алиска все-таки от него отсела, кипя от возмущения, но Горюн даже не обратил на это внимания. А внизу и правда началось что-то достойное пристального наблюдения. Речи Юрия незаметно сменились баскетболом. Команды только-только начали игру, разбредаясь по полю, первый раз ударился о пол тяжелый рыжий мяч, и Алиска замерла, забыв свою обиду. Игра оказалась увлекательной, быстрой и грязной. Следить за мальчишками оказалось интересно, в быстрых движениях, сосредоточенных лицах не оставалось ничего от молодости, они начинали казаться скорее не совсем выросшими взрослыми. Секунды щелкали в голове Алиски, отмечая удары мяча, но ничего не происходило. Все слишком сосредоточились на игре, как команды, так и зрители. В бес