но и общаться — естественно, потом. Но если повезет, она просто спрячется за Горюна, помня, насколько он невежлив с людьми, не имеющими права требовать у него ответа. Алиса так не умела с самого детства, и все больше ей казалось, что и не сумеет никогда. Так что Горюн обычно тратил время на общение со свидетелями или косвенно пострадавшими много меньше, чем она. — На шалости не похоже, — запоздало согласилась она, едва обрела снова дар речи. — Какая проницательность, Чернова... Слушайте. Люки на чердак оборудованы магнитными замками, ключи у вас должны быть, не забыли? Она не забыла, но только по чистой случайности — просто не успела прицепить ключ к связке, которую опрометчиво оставила в боком кармане рюкзака. Получилось бы ужасно глупо, если бы она сейчас осталась без такой нужной штуки и, видимо, не смогла бы попасть на крышу. Ну или смогла бы — что скорее всего — но под непрестанное ворчание. — Поднимайтесь с последнего подъезда, я пойду с первого. Увидите детей прежде меня, постарайтесь их успокоить. Не подпускать к краям, не говорить, что из ЦКМ. Хоть Золушкой притворитесь, все одно блондинка. Все ясно? — Все ясно. Я пойду? — И не вздумайте подниматься лифтом! А она и не собиралась — лезть в ненадежный старый лифт, когда воды в доме столько, что можно наполнить не самый маленький бассейн? Горюн либо по умолчанию считал ее полной дурой, либо дул на воду. Алиска предпочитала второй вариант, но зато первый казался особо реалистичным. Она успела краем глаза заметить, как попытались к нему пристать жители затопленного дома, как он от них отмахнулся, и скрылась в темном проеме открытого настежь подъезда. Электричество уже отключили, поэтому перед лестницей пришлось быстро затормозить, чтобы об нее не споткнуться и не добавить к существующим проблемам еще и собственные. Первое время пришлось идти наощупь и осторожно, но потом организм приспособился к одинаковому количеству ступеней и расстоянию между ними, и подъем пошел быстрее. А вспомнив кошмарные лестнице в «Рассказчике», Алиска подумала, что добралась до чердачного люка в рекордно быстрые сроки. Он оказался открыт предусмотрительными жителями, так что даже не понадобился ключ. Запоздало ей вообще стало интересно, как она открыла бы магнитный замок, когда электричество в доме отключено. Воды в подъезде было достаточно, но она растеклась по девяти этажам, и Алиса этого не особо замечала, просто отметила факт, когда поднималась по шаткой отвесной лестнице. Она оказалась окрашена в идиотский голубой цвет, небесный. Сквозь выход на чердак проглядывало достаточно света, видимо, дверь на саму крыша была открыта, и Алиска видела, как неуместно и грязно смотрится этот цвет в темном старом подъезде. На чердаке стало немного светлее, и она без труда нашла действительно открытую дверь. Оттуда уже долетали звонкие голоса. Выйдя на улицу, Алиска обнаружила себя словно бы на слегка затопленном острове, которым служило небольшое крыльцо с входом на чердак. Напротив на парапете сидели девочка с мальчиком, сидели довольно спокойно. Оглядываясь назад, Алиска потом осознала, что так и не увидела источника воды. По крайней мере, когда она лезла наверх, ожидала, что вода будет выливаться из рук ребенка — как и любое заклинание исходит из рук. Неважно — целенаправленное или спонтанное. Дети сидели на противоположной стороне крыши, как раз оттуда должен был появиться Горюн. Его, однако, что-то задерживало. — Эгей! — голос Алиску не подвел и прозвучал весело и довольно искренне. — Не устали купаться там? В ответ послышалось что-то, что разобрать она не смогла, оба ребенка кричали пронзительно и одновременно, но слово «устали» она услышала четко. — Тогда сидите на месте и ждите меня! — По крайней мере, когда она доплывет до середины крыши, весь откат, если он остался, войдет в нее. Если этого уже не случилось, все-таки Алиса понятия не имела, на каком расстоянии свободная энергия начинает взаимодействовать с ее телом. Вода была теплой, а плавать Алиса научилась еще в детстве, когда воспитатели водили их в городской бассейн. Поэтому плавание могло даже доставить какое-то удовольствие, если бы не мутная от грязи вода и сюрреализм происходящего. Попробовать встать на ноги она не решилась, боясь уйти под воду и намочить волосы — иногда бордюры на крышах были действительно высокими. Кто-то даже выращивал сады в таких местах. Когда Алиса доплыла, дети явно повеселели. Она вскарабкалась на бордюр, откинула намокшие на кончиках волосы и позволила себе отдышаться. Дети смотрели на нее — мальчик и девочка, оба светловолосые, почти до белизны, веснушчатые, и оба напуганные. — Ну и зачем вы здесь устроили потоп? Нет, мне просто интересно, я не собираюсь вас... — девочка показалось, испугалась еще больше, когда Алиска задала вопрос. — Ругать или наказывать. Это на самом деле весело. — Мы хотим домой, — ответил за обоих мальчик. — Туда? — Алиска показала пальцем вниз, и долго потом наблюдала, как дети отрицательно вертят головами. — Не туда? Ну ясно. А кстати, не видели здесь дяденьку? Лохматый такой... уже должен появи... Горюн показался в дверях среднего подъезда, и Алиска подумала, что ему изменила система координат. Впрочем, потом стало понятно, что дело, скорее всего, в запертых дверях и отключенном электричестве. — А уже не надо, вот он... Эй, не нужно плакать, я приплыла вас спасать, доставим вас к нам в гости и вызовем родителей. Есть хотите? Алиска растерялась от необходимости успокаивать детей, множества вопросов, которые нужно было им задать, и неясности — что именно нужно сделать первым делом. Хотя, кажется, Горюн говорил, что нужно успокоить, если повторится спонтанный выброс такой силы, они тут, пожалуй, утонут все. — Мы хотим домой. Почему тут не ночь? — Хочу! Сначала ответила едва не плачущая девочка, а потом мальчик, казавшийся ее немного постарше и спокойнее. Горюн все еще стоял в дверях и, судя по всему, не хотел к ним плыть, надеясь, что Алиска разберется сама. — Ну, значит, сейчас пойдем есть, а потом домой, ага? Я, кстати, Алиса. А вы? Их звали Марком и Лизой, и жили они на улице Красной Армии. А как оказались на крыше, не знают — просто оказались, и все. И вода полилась... — ...А я не умею плавать, — Лиза все-таки горько расплакалась, смешно сморщив личико, и Алиска попыталась ее приобнять. Лиза подалась навстречу, ища утешения, переползла через Марка и уткнулась ей куда-то почти в плечо. — Фу, ты такая мокрая! — Ну извини, не захватила с собой скафандр. Марк, что случилось? Что значит — не знаете, как здесь оказались? Вы шли к кому-то в гости в этом доме? Вас затащили силой? — Мы просто оказались и все. Бух — и здесь. И все. Лиза согласно закивала, не желая отпускать Алиску из объятий, несмотря ни на какую мокрую одежду. — Пространственных перемещений не существует. Вы могли сюда прилететь, забраться, но не «бух». В любом случае, обещаю, вас не накажут за то, что вы сделали. — Алиска кривила душой, но на крыше дома, когда с одной стороны пропасть, а с другой грязный бассейн, где напуганные дети — можно и соврать. — Ну, подумаешь, потоп. Ерунда же? — Но мы оказались! Мы были у бабушки! А потом здесь! — Чернова, все в порядке? — голос Горюна заставил ее вздрогнуть и неожиданно понять, насколько ей не хочется продолжать разговор с детьми. — Да! Ну раз «бух», значит, поплыли разбираться? Оба ребенка воды побаивались, и Алиска заставила себя все же встать в полный рост, позволяя им убедиться, что вода доходит ей только до груди и слишком мелко, чтобы им утонуть. — Я буду вас держать, обещаю, и не позволю захлебнуться. Ага? Марк едва ли из братских чувств — а они были братом и сестрой, это явно показывал одинаковый цвет волос и веснушки — заставил Лизу первой забраться Алиске на плечи. Она пищала и ерзала, но когда сделали первый шаг, замерла, вцепившись Алисе в волосы. — Держи меня за голову, а не за волосы, мне больно! Все-таки общаться с детьми Алиска не умела... До нее только что дошло, что откат по ней все же ударил, если судить по резкой усталости, перемене настроения и нежеланию говорить с детьми. И уж точно — искать улицу какой-то армии. Солнце приближалось к горизонту, раскрасив небо во фламинговый цвет, столице предстояла душная ночь и чуть прохладное утро... А ведь девочка говорила... — Лиза, слушай, а что ты там говорила про ночь? Ты спросила меня, почему сейчас не ночь, так? — Ну да, было темно, когда мы сюда прилетели. — Уже прилетели? Не «бух»? А ты видела кого-нибудь незнакомого, когда все случилось? — Нет, бабушка уже спала, а дедушка умер давно. Никого не было, а что? — Да просто интересно... Вот мы и пришли, кстати. Горюн снял с Алискиных плеч девочку, бегло ее осмотрел и адресовал Алисе вопросительный взгляд. — Что-то интересное? — Наверное, мне кажется, их кто-то похитил. Я мальчика притащу сначала, ладно? — На что получила короткий кивок. Потом Горюн присел на корточки около девочки, намереваясь либо расспросить ее, либо упокоить. Дорога туда-обратно показалась долгой, потому что с каждым шагом все больше хотелось исчезнуть с этой крыши, оказаться под подаренным пледом, на старом диване. И спать. Чем больше, тем лучше. Мальчик тоже ерзал у нее на плечах, но за волосы не хватался. Зато оказался разговорчивее своей сестры. Алиске пришлось ответить на полдюжины вопросов, впрочем, вполне насущных и не праздных. Название города, где бабушка, где папа, а скоро они спустятся