риказ по рации, и ее уже ждали. — Наверху никаких резких движений, ясно? — молодой парень молниеносно помог надеть ей привязь, пропустил через нее трос и завязал хитроумный узел. — И ничего не трогай. Если начнет сильно шатать, просто держись крепче за поручни кабинки. Все, теперь жди. Подъемную кабину действительно только начали спускать, а Алиса, глядя на нее, подумала, что Горюн не простит, если узнает о ситуации постфактум. Но, достав телефон и набрав его номер, услышала лишь бездушную фразу о том, что абонент находится вне зоны действия сети. Впрочем, какая может быть сеть на глубине несколько этажей? Он ведь говорил ей, что собирается в интернат… Прибыл подъемник, и Алиса зашла туда, тут же вцепившись в поручни. А смерч меж тем почти коснулся воды — завыл с небывалой силой ветер, отдавая ему все силы. Когда вода на месте касания вихря завертелась, Алисе стало страшно. Она знала, что могло пройти много времени, прежде чем воды станет достаточно. Но знала ли она наверняка? Кабинка медленно поднималась вверх, и Алиса видела, как пустел мост, как люди, подталкиваемые полицейскими с громкоговорителями, запирали машины и поспешно уходили. А небо все темнело и темнело, наливалось тяжелой синевой, гроза на краю горизонта сверкала все чаще, и вдруг стало понятно, как небезопасно находиться на высоте в бурю, когда рядом смерч, наливающийся речной водой. Алиса испугалась, но деваться ей было уже некуда — расстояние между ней и мостом медленно увеличивалось. Она подняла голову и снова вгляделась в тех двоих на самом верху. Теперь, даже несмотря на неестественно наступившие сумерки и дым, можно было разглядеть длинные темные юбки, ветер так нещадно их трепал, что девушки стояли, обняв огромные железные детали пилона. Наверное, они хотели умереть красиво, но запала хватило только, чтобы забраться на самый верх. А кто знает, может быть, Алиса была не права, все-таки преодолеть себя и шагнуть — это очень сложно даже теоретически. А вот чего она в действительности не могла понять, так это почему спасатели просто не поднялись к ним на таком же подъемнике, на каком стояла сейчас Алиса, но способном поднимать на более высокие расстояния. Потом ей стало все равно — тело знало, что делать, и магия, грозящая превратить смерч в чудовище, полилась в него. Ее было много, слишком много — Алиса, едва поднявшись на нужную высоту, уже устала. И подумать только — было еще утро. Невероятное, темное и утомительное утро. Алиса еще раз набрала телефон Горюна, но оттуда по-прежнему говорил безэмоциональный автоответчик — Горюн до сих пор в интернате. И, осторожно усевшись на полу подъемника, стала наблюдать, помня, что когда ей станет легче, будет интересно вспомнить и проанализировать. Девушки стояли, казалось, даже не шевелясь, хотя кто бы посмел там шевельнуться — на такой высоте, когда кружится голова от неминуемой возможности вдохнуть последний раз? Никто бы не посмел. Ниже висели спасатели, и все это время шли переговоры, разумеется, слов невозможно было разобрать, но кто-то периодически взмахивал руками, помогая себе в разговоре. Водяной вихрь грохотал и заставлял вжиматься в металлическую оградку кабинки сильнее и крепче. Алиса даже закрыла глаза, чтобы ничего не видеть, но вскоре раздался отчаянный женский крик, затем второй, и затем мужская ругань. Алиса распахнула глаза только чтобы увидеть, как темную фигуру поглотила неспокойная, темная река. Немного, всего пару секунд спустя к месту падения подъехала лодка, и смотреть стало совсем страшно. Она никак не могла решить — станут ли спасатели лезть в воду в таких условиях, за, скорее всего, уже телом. Вторая девушка все еще стояла, и Алиса слышала ее плач даже сквозь завывания ветра. Спасатели лезли к ней, забыв о разговорах — и какие еще могли быть разговоры, когда она так напугана, самое время действовать. Больше не смыкая веки, Алиса смотрела, как фигурка спасателя добралась до вершины пилона — казалось, прошло так много времени, прежде чем он достиг ее. А потом они оба надолго застыли на одном месте, и Алиса предположила, что на спасателе надета специальная двойная привязь или еще что-то такое. Медленно, очень медленно они оба сели на перекладину, оказавшуюся достаточно широкой, чтобы дать им отдохнуть. Сложно было представить, как затекли ноги и руки у девушки. И как должно быть, они сейчас у нее болели, но лезть вниз с затекшими конечностями — это неминуемый срыв. И пусть она не упадет в реку, но обязательно ударится о железо. Алиса не знала, сколько прошло времени, знала только, что тело упавшей в реку оттуда вытащили и погрузили на носилки. Она знала, что страшно замерзла, наблюдая, как уходит в противоположную сторону от моста смерч. Знала, как боялась его возвращения. А потом они полезли вниз — томительно медленно преодолевая крохотные расстояния за огромный промежуток времени, так, что ныло где-то в сердце. Спасатель то и дело поддерживал девушку, помогая сделать следующий шаг. — Эй! Слышишь! — Алиса высунулась из-за перил и замахала спасателю в машине, контролирующей подъемник. — Спускай меня! Затем Алиса вновь уселась на полу, вцепившись в поручни, и посмотрела в реку. Внизу на середину реки снова вышла лодка, и в ней горели осветительные огни, и Алиса не смогла понять, зачем это было нужно. Впрочем, это ей сверху было все видно, несмотря на ветер, пыль и брызги воды, но, скорее всего, чем ближе было к реке, тем сильнее ухудшалась видимость. Подъемник, дернувшись, плавно поехал в сторону все еще спускавшихся девушки со спасателем. Алиса готова была заплакать от бессилия и страха, когда мост медленно из-под нее исчез, сменившись темной водой. Но подъемник был один, и странно, что она не поняла этого раньше — более высокий и мощный просто не могли подогнать, поскольку со всех сторон на мосту стояли мертвым грузом машины. Но нужно было что-то делать — приближаясь к пилону, она заставила себя встать, чтобы помочь забраться внутрь девушке. Та больше не плакала, но никогда еще Алиса не видела в глазах такого ужаса. — Давай, — крикнула она, перекрикивая гул ветра, — не бойся, я буду тебя держать. И протянула руки, когда до подъемника оставался всего лишь шаг. Он остановился, и Алиса помогла перебраться девушке внутрь, а затем туда же самостоятельно запрыгнул спасатель. Он быстро отцепил карабины от девушки и от себя, смотал упавшие веревки — Алиса даже не поняла, откуда они взялись, и главное — столько. Затем карабины оказались прицеплены к поручням кабинки. И только потом спасатель — средних лет мужчина — махнул рукой. Подъемник, снова дернувшись, поехал. Алиса обнимала насквозь мокрую и дрожащую девушку и совершенно не знала, что сказать. — Джейни… Джейни… Джейни… — Они подобрали ее, — но повод сказать что-то тут же нашелся. — Я видела. — Джейни… — Бесполезно, — сказал спасатель, осматриваясь. — Она в шоке. Ты кто такая? — Алиса. Я из ЦКМ… Вы… вы молодец. Я бы никогда так не смогла. Вряд ли ее признания были ему нужны, Алиса видела, как он устал и как трясутся у него руки, хоть и выглядел он спокойным. — Спасибо. Когда подъемник замер у асфальта, Алиса посторонилась, позволяя спасателю вывести из кабинки девушку, а потом вышла сама, чувствуя, как трясутся у нее ноги. Смерч больше не возвращался, но самое главное — с трусливым облегчением подумала Алиса — он больше не был в ее зоне ответственности. Его создал выброс неконтролируемой магии, но подчинялся вихрь все же законам физики, и Алиса ничего не могла с ним сделать. Ее забота теперь заходила в машину скорой помощи, и с ней еще предстояло разбираться. Кто она, сколько лет, зачем это сделала и как не допустить повторения подобного. На самом-то деле Алиса не была уверена, что сможет еще раз залезть в подъемник — слишком это оказалось страшно. Пересилив себя, Алиса заглянула в скорую, спросила, в какую больницу повезут больную, и застыла, ошеломленная, вглядываясь в белое лицо девушки. Ей, наверное, было лет четырнадцать или пятнадцать — плохую шутку сыграла с ней фигура: высокий рост и развитая грудь с бедрами. Если смотреть издали, она совсем не тянула на подростка. — Не выпускайте ее никуда, если попросится, — попросила Алиса, понимая, насколько тщетны будут ее просьбы. Врачам скорой помощи не было дела до подобных заморочек, о чем они не преминули ей сообщить, прежде чем захлопнуть двери. Взвыла сирена, а Алиса, обведя взглядом пустые машины, не смогла представить, через сколько часов на самом деле девчонка попадет в больницу. Но ей нужно было возвращаться — она так замерзла на ветру, но заметила это только сейчас, когда с души упал груз ответственности. Поэтому Алиса позвонила водителю, телефон которого записала перед тем, как с ним расстаться, и стала выбираться. Утро медленно переходило в такой же темный, сумеречный день. * * * В конторе она снова набрала телефон Горюна — было, оказывается, уже четыре часа вечера, а он, судя по возмущенным родственникам, так и не вернулся. В холле, на наташином столе, сидела Людмила Павловна, монументом возвышаясь над всеми. Царила гнетущая тишина. Алиса с водителем остановились на пороге — она, немного успевшая подсохнуть за тот час, что они выбирались из пробок, и водитель — довольно невозмутимый тип с именем, запомнить которое Алиса никак не могла. И прежде чем на нее успели накинуться, Алиса твердым голосом сообщила: — Прошу прощения за