сопротивлялся и позволил себя усадить на сиденье. — Держите себя в руках, — до Алисы донесся тихий голос мужчины. Он был одет совсем не по погоде — черные джинсы, черная же водолазка и черные летние туфли. Алиска представила, каково ему будет, когда солнце поднимется в зенит, и немедленно посочувствовала. Но вскоре ей пришлось переместить свое сочувствие на парня. — Послушайте, вы осознаете, что я буду вынужден применить к вам силу в случае, если... — шепот превратился в шипение, и условия угрожающего «если» расслышать не удалось. Зато все те слова, что услышала Алиска, услышали и остальные пассажиры. Обычно мало кто решается сделать замечание кому-либо незнакомому в минуту, когда тот ведет себя неподобающе. Но бывают и такие люди, которые вовсе не чувствуют себя неловко и почти не боятся. — Что это вы мальчику угрожаете? — громко и отчетливо спросила сидящая через два сиденья женщина. — Мальчик, это твой отец? Наступила тишина, а Алиска приготовилась выслушать небольшой скандал, впрочем, она всегда считала, что самое главное — в них не участвовать. Мужчина в черном презрительно усмехнулся и навис над сжавшимся от вопроса парнем. — Если нет, то мы полицию вызовем, нечего тут всяким среди бела дня грозить расправой! — Ну что же вы молчите, Расприн? — в тишине негромко зазвучал резкий голос мужчины. — Удовлетворите любопытство граждан, нам с вами не хватало еще разбираться с полицейскими! Расприн пробормотал что-то отрицательное в ответ женщине, Алиске уже по одному обращению на «вы» давно стало ясно, что злой мужчина в черном никак не мог быть отцом Расприна. «Ну, вообще-то, мог, конечно.... — вклинилась упертая мысль. — Бывает-то всякое, но, конечно, вряд ли». — Ну, вот и отойдите-то от мальчонки, а если напакостил чего, то родителям позвоните! — Не лезьте не в свое дело, — мужчина в черном оборвал ее резко и злобно прищурился. Все сидели, затаив дыхание, а Алиска подумала, что, если бы на нее так посмотрели, то, скорее всего, тут же села на свое место и попыталась бы больше не обращать на себя внимания этого человека. Ей не понравились ни его сощуренные глаза, ни ярость, ни исходящее от него ощущение силы. Такой отмахнется и не заметит, что навредил. — И не лезла бы не в свое дело, — взвилась уязвленная женщина и поднялась с кресла. — Если бы недавно не нашли двух изнасилованных мальчиков! А ну отойди, кому сказала! Алиса тут же предпочла закрыть руками глаза и подглядывать за развязкой сквозь пальцы. — Изнасиловали? — тихо переспросил мужчина. — Вы, любезная, думаете, что когда-нибудь я... Договорить он не успел. Не выдержавший унижения Расприн вскочил, и в салоне вспыхнуло пламя. Троллейбус затормозил так резко, что Алиса успела разве что схватиться за ручку, удерживаясь от падения. Сумка улетела куда-то вперед, закричали люди, кто-то выругался. — Расприн, уймитесь! — рявкнул мужчина. На Алису кто-то налетел, и лицо обожгло жаром, в легкие тут же попал дым, и она закашлялась. Весь воздух выгорал, и она инстинктивно сползла вниз. Кажется, открылись двери, и народ повалил наружу. Сквозь дым и шум в ушах Алиска слышала командный, резкий голос мужчины в черном, а потом вскрики боли, ругательства задавленных пассажиров. — Расприн! — что-то зашипело, будто в пламя вылили стакан воды, не способный затушить огонь. — А-а, чер-р-рт! Алиса вытянула руку, вспоминая, как создать воду, но тут же отдернула, ужаснувшись собственной глупости. — Отцепляй усы! — заорала она что есть мочи и тут же зашлась кашлем. Алиска очень плохо разбиралась в устройствах троллейбусов, но справедливо полагала, что, если она сейчас попытается затушить пожар наколдованной водой, то всех оставшихся в салоне и ее саму просто убьет током. А если и не убьет, то все задохнутся в дыму окончательно. Но чуть позже стало не до едва оформившегося плана спасения. Алиса кашляла, не переставая, и ее легким необходим был воздух. — Расприн, спокойно! — зато голос мужчины почти не претерпел изменений. Снова вспыхнуло пламя, опалив Алисино лицо, руки наткнулись на что-то теплое и металлическое, а затем чужие руки вытолкнули ее на улицу... Там светило солнышко. А перепуганные пассажиры кашляли, звонили по мобильникам и со страхом смотрели на горящий троллейбус. — Вот девочка, возьми, — в руки все еще кашляющей Алиски сунули бутылку с водой. Крышка была уже снята, и явно все понемногу к бутылке приложились, Алиска последовала всеобщему примеру, а затем сквозь слезы заметила у себя в руках огнетушитель. Это когда она его схватила? И вспомнила. — Усы... — они оказались отцеплены не потерявшей благоразумия водителем. Она же сама и стояла поодаль, к слову, самая спокойная, нервно перебирая руками пачку мятых денег. — Там... кха... есть еще люди, — попыталась сказать Алиска, но не увидела на лицах пассажиров никакой решимости возвращаться назад. Со стороны же троллейбус выглядел чудовищем, полным черного дыма и всполохов огня, и мужчина в черном вместе с Расприным, скорее всего, уже погибли. Ведь невозможно столько времени дышать одним дымом? Алиска вон и та едва выдержала, а все заняло от силы минуту. Но в руках ярко-красной тяжестью маячил огнетушитель. Ну и маг она, в конце концов, или не маг? Маг, даже обученный, но что толку, если ноги Алиски не слушаются, а в голове нашептывает черный человечек, что никто там не выжил. И зачем, зачем в таком случае подвергать себя опасности? Алиска уже почти согласилась с черным человечком, когда все-таки сделала шаг, еще один, а потом, спохватившись, спрятала остатки волос в блузку, подошла к входу, держа огнетушитель, словно щит. Крикнула: — Я с огнетушителем! Ну, вдруг? Вдруг? И нажала. Тугая струя белого вещества тут же ворвалось в утробу чудовища.... ... Огня в итоге оказалось немного, и с ним Алиске удалось справиться. Ужасно мешал дым, и ей все время приходилось возвращаться на улицу, чтобы отдышаться. Там же какая-то женщина намотала на лицо Алиски смоченную в воде рубашку — чтобы и дышалось немного легче, и лицо не обжигать. Но то, к сожалению, уже было обожжено. ...Подъехала пожарные к тому моменту, когда осмелевшие и отошедшие от испуга пассажиры помогли ей вытащить на воздух тела мужчины в черном и Расприна. Алиска выдохнула, осторожно стянула с себя высохшую уже рубашку и опустилась прямо на землю на обочине дороги. — Отчего вспыхнуло-то все, не пойму, — это подошла женщина-водитель и села рядом с Алиской. — М-м... мальчик. Расприн, — Алиска уже давно все поняла. — Он огневик... был, еще необученный, и любое сильное потрясение могло привести к выбросу. А тут эта женщина начала кричать про изнасилование. И он сорвался. Алиска не смотрела на женщину, она смотрела на бесконечное поле зеленой травы и далекую кромку елового леса, а потом мир поплыл слезами, и Алиска спрятала лицо в черные от копоти ладони. И тут же отдернула, потому что кожа, оказывается, вздулась пузырями. Догеройствовалась. И ради кого? С визгом сирен приехала скорая, и на носилки погрузили тела, потом, чуть позже, пока Алиска изо всех сил не слушала голос водителя, скорая уехала, и никто не вспомнил, что Алиска тоже нуждается в помощи. А самой ей так не хотелось вставать и что-то объяснять, и просить тоже. Хотелось только спрятаться куда-нибудь, чтобы солнце не так жгло, и ветерок был прохладнее. И сильнее. А слезы так же текли, как и всхлипы. Она легла прямо на землю и попыталась хоть как-то закрыть лицо, чтобы его не видели. Приехала еще какая-то машина, в мешанину голосов вплелся еще один — низкий и мужской. Имени она разобрать не смогла. Зато расслышала часть разговора. — Объясните, что случилось, только очень кратко и быстро. Ответила женщина-водитель, Алиска ее голос запомнила. — Зашли на «Дружбе» двое — парень в черном и пацан с ним. Я не вслушивалась, из-за чего они сцепились с другими пассажирами, но пацан тот огневиком оказался, и все вспыхнуло. Я двери-то открыла и стала помогать людям выбираться из салона, последней вон та девчонка влезла с огнетушителем, и она потом огонь затушила. Ну а потом скорая приехала... — Благодарю. А упоминание об огневике неожиданно натолкнуло Алиску на мысль, что ничего еще не закончилось. Солнышко светило ярко и жарко, и горела кожа, но скоро могло загореться все остальное. Последствия неконтролируемого выброса магии, а тем более огненной, могли легко превосходить последствия самого выброса. Выход был один, и Алиска заставила себя вернуться в сидячее положение. Поднять руку и позвать к себе свободную энергию. Ничего не случилось. Обочина дороги оказалась всего лишь обочиной дороги, а дымящийся троллейбус не грозил взорваться и доделать старания погибшего Расприна. — Хотите дважды пропустить через себя остаточную магию? Похвально, но, увы, невозможно. Глаза, кстати, можете открыть. Алиска открыла и увидела, как над ней нависает мужчина. Высокий, худой и какой-то взъерошенный. — А? — Полагаю, это вы рассказали всем про огневика? Алиска молча кивнула, не отрывая взгляд от болтающегося на его шее медальона. Этот мужчина был искателем, а искателей Алиска боялась. Они все время приходили к ней, когда она еще жила в детском доме, задавали бессмысленные вопросы, пугали темными подземельями, в которых заточают не желающих отвечать на вопросы преступников. Они приходили до тех пор, пока их не выставил Вадим Гаспар — директор ее детского дома, и не запретил к ней приближаться. Искатели исчезли из Алисиной жизни, так и не д