ивоположную сторону от моста смерч. Знала, как боялась его возвращения. А потом они полезли вниз — томительно медленно преодолевая крохотные расстояния за огромный промежуток времени, так, что ныло где-то в сердце. Спасатель то и дело поддерживал девушку, помогая сделать следующий шаг. — Эй! Слышишь! — Алиса высунулась из-за перил и замахала спасателю в машине, контролирующей подъемник. — Спускай меня! Затем Алиса вновь уселась на полу, вцепившись в поручни, и посмотрела в реку. Внизу на середину реки снова вышла лодка, и в ней горели осветительные огни, и Алиса не смогла понять, зачем это было нужно. Впрочем, это ей сверху было все видно, несмотря на ветер, пыль и брызги воды, но, скорее всего, чем ближе было к реке, тем сильнее ухудшалась видимость. Подъемник, дернувшись, плавно поехал в сторону все еще спускавшихся девушки со спасателем. Алиса готова была заплакать от бессилия и страха, когда мост медленно из-под нее исчез, сменившись темной водой. Но подъемник был один, и странно, что она не поняла этого раньше — более высокий и мощный просто не могли подогнать, поскольку со всех сторон на мосту стояли мертвым грузом машины. Но нужно было что-то делать — приближаясь к пилону, она заставила себя встать, чтобы помочь забраться внутрь девушке. Та больше не плакала, но никогда еще Алиса не видела в глазах такого ужаса. — Давай, — крикнула она, перекрикивая гул ветра, — не бойся, я буду тебя держать. И протянула руки, когда до подъемника оставался всего лишь шаг. Он остановился, и Алиса помогла перебраться девушке внутрь, а затем туда же самостоятельно запрыгнул спасатель. Он быстро отцепил карабины от девушки и от себя, смотал упавшие веревки — Алиса даже не поняла, откуда они взялись, и главное — столько. Затем карабины оказались прицеплены к поручням кабинки. И только потом спасатель — средних лет мужчина — махнул рукой. Подъемник, снова дернувшись, поехал. Алиса обнимала насквозь мокрую и дрожащую девушку и совершенно не знала, что сказать. — Джейни… Джейни… Джейни… — Они подобрали ее, — но повод сказать что-то тут же нашелся. — Я видела. — Джейни… — Бесполезно, — сказал спасатель, осматриваясь. — Она в шоке. Ты кто такая? — Алиса. Я из ЦКМ… Вы… вы молодец. Я бы никогда так не смогла. Вряд ли ее признания были ему нужны, Алиса видела, как он устал и как трясутся у него руки, хоть и выглядел он спокойным. — Спасибо. Когда подъемник замер у асфальта, Алиса посторонилась, позволяя спасателю вывести из кабинки девушку, а потом вышла сама, чувствуя, как трясутся у нее ноги. Смерч больше не возвращался, но самое главное — с трусливым облегчением подумала Алиса — он больше не был в ее зоне ответственности. Его создал выброс неконтролируемой магии, но подчинялся вихрь все же законам физики, и Алиса ничего не могла с ним сделать. Ее забота теперь заходила в машину скорой помощи, и с ней еще предстояло разбираться. Кто она, сколько лет, зачем это сделала и как не допустить повторения подобного. На самом-то деле Алиса не была уверена, что сможет еще раз залезть в подъемник — слишком это оказалось страшно. Пересилив себя, Алиса заглянула в скорую, спросила, в какую больницу повезут больную, и застыла, ошеломленная, вглядываясь в белое лицо девушки. Ей, наверное, было лет четырнадцать или пятнадцать — плохую шутку сыграла с ней фигура: высокий рост и развитая грудь с бедрами. Если смотреть издали, она совсем не тянула на подростка. — Не выпускайте ее никуда, если попросится, — попросила Алиса, понимая, насколько тщетны будут ее просьбы. Врачам скорой помощи не было дела до подобных заморочек, о чем они не преминули ей сообщить, прежде чем захлопнуть двери. Взвыла сирена, а Алиса, обведя взглядом пустые машины, не смогла представить, через сколько часов на самом деле девчонка попадет в больницу. Но ей нужно было возвращаться — она так замерзла на ветру, но заметила это только сейчас, когда с души упал груз ответственности. Поэтому Алиса позвонила водителю, телефон которого записала перед тем, как с ним расстаться, и стала выбираться. Утро медленно переходило в такой же темный, сумеречный день. * * * В конторе она снова набрала телефон Горюна — было, оказывается, уже четыре часа вечера, а он, судя по возмущенным родственникам, так и не вернулся. В холле, на наташином столе, сидела Людмила Павловна, монументом возвышаясь над всеми. Царила гнетущая тишина. Алиса с водителем остановились на пороге — она, немного успевшая подсохнуть за тот час, что они выбирались из пробок, и водитель — довольно невозмутимый тип с именем, запомнить которое Алиса никак не могла. И прежде чем на нее успели накинуться, Алиса твердым голосом сообщила: — Прошу прощения за ваше ожидание, но посещений сегодня не будет. Всех детей я проверю лично, но вас допустить не могу. И никаких вопросов, приходите завтра. Людмила Павловна, спасибо. И быстрым шагом, пока никто не успел опомниться, Алиса взбежала по лестнице, открыла дверь кабинета, заперлась и только тогда выдохнула. Скорее всего, ей придется объясняться с Людмилой Павловной, но это все потом. Все-таки она выглядела достаточно ужасно, чтобы люди поняли: у нее были причины так поступить. Какое-то время она просто сидела в компьютерном кресле, чувствуя, как расслабляются мышцы. Мыслей не было, просто застилающая все усталость взяла свое. Алиса и подумать не могла, что прошло так много времени. Ей казалось — всего час или около того она провела на подъемнике, час ушел на дорогу, и еще час максимум на все остальное. Но часы на включенном экране показывали начало пятого. По-хорошему нужно было налить себе кофе и что-то съесть, но Алису до сих пор трясло, стоило вспомнить, как вторую девушку — Джейни, видимо — поглощала вода. Сколько она метров пролетела — двадцать или тридцать? И можно ли выжить, упав на воду плашмя? Но ведь Игорь выжил в горящем троллейбусе? Алиса и его считала погибшим, как Расприна. Может быть, она недооценивает человеческую выживаемость? Дав себе зарок и черкнув в блокноте напоминание узнать о судьбе той девушки, Алиса постаралась о ней на сегодня забыть. Но как бы она ни устала, внизу ждали дети, которых она пообещала проверить, а еще на автоответчике, скорее всего, записаны другие вызовы — те, что она пропустила. И на них поехать придется, хоть Алису и тошнило от этой мысли. Она снова набрала Горюна, не понимая, почему он так задерживается, и в который раз услышала поднадоевшую фразу о недоступности. В дверь постучали и Алиса напряглась. — Что такое? — Деточка, они все ушли, можешь выходить, — голос у Людмилы Павловны, вопреки ожиданию, не был злым и даже раздраженным, и Алиса рискнула, отперев двери. Людмила Павловна смотрела на нее с явно видимым сочувствием. — Пойдем, я тебя чаем напою. Ты как воробушек, пойдем-пойдем. Работа всегда успеется. Сопротивляться не было сил, да и ела Алиса только утром, так что вскоре она обнаружила себя в столовой, слушающей, как уютно шумит чайник. — Людмила Павловна, извините, что я на вас… ну, скинула всех родственников. — Да ничего, будто они проблема. Ты зря их так испугалась, что бы они сделали, скажи? Их дети натворили дел, пусть теперь подстраиваются. — Хорошо… спасибо… А Горюн был сегодня? На столе появились две чашки, немедленно наполнившиеся кипятком, а потом Алиса в одну из них высыпала две ложки растворимого кофе — ей просто необходим был заряд бодрости хоть на час. — Ну, с утра, как ты уехала, так и он пришел. Разорался, что его не дождалась, и ушел к себе в кабинет. А потом уехал и не возвращался. А что случилось-то? В кофе упало пять кусочков сахара, и Алиса, поморщившись, отпила обжигающий глоток. — Узнаете из новостей. У меня сил нет рассказывать… Кто-то звонил еще? Звонили… С чашкой кофе, сидя на полу, Алиса слушала записи автоответчика. Погром в торговом центре — ребенок упал с эскалатора, испугался, и в воздух взлетели стеклянные витрины. Страшно было даже предположить, что случилось дальше. Группа подростков подожгла парк — этот вызов отменили спустя полчаса вторым звонком. На девочку напала собака — здесь Алиса заволновалась, но потом взволнованный мужской голос сообщил, что собаке отплатила та же девочка неконтролируемым выбросом: собака мертва, а странный ветер разносит ее останки по детской площадке. Подростки в лесу кричат и швыряются огнем — и этот вызов тоже был отменен спустя сорок три минуты. А также куча звонков с вопросами — вы где, помогите, почему не берете трубку… Алиса чуть не пролила кофе, представляя, на какой сук повесит ее Горюн, узнав, что она не переадресовала звонки в другие срочные службы. И с каждой тяжелой мыслью ей становилось все хуже и хуже — и уже не из-за Горюна, а из-за своего разгильдяйства. Мало ли что там случилось, пока она торчала на подъемнике! Позвонив на определившиеся номера, Алиса выслушала о себе кучу нелестных слов, но самое главное прозвучало — не дождавшись помощи от ЦКМ своего округа, люди обратились в другие филиалы, где им помогли. Это было прекрасно, и, спешно попрощавшись с недовольным отцом покусанной девочки, Алиса заставила себя подняться с пола и спуститься в подвал к детям. Ведь обещала они или не обещала? Обещала. Подземелье встретило ее тяжелым полумраком, разгоняемым тусклыми лампами, и темными, старыми стенами. Она не стала заходить к Марку с Лизой, не имея никакого желания общаться, но постояла у закрытой двери их комнаты, понаб