иком, но доверить ему детей она не могла. Когда он выяснит все, что ему будет нужно, Алиса сама спустится вниз и попробует отправить детей в другой ЦКМ. Все равно время их пребывания здесь подходило к концу, и пора было одних отправлять домой, а других — в интернаты. Человек безошибочно завел ее в столовую, запер дверь невесть откуда взявшимися ключами, а увидев округлившиеся от удивления глаза Алисы, пояснил: — Я все всегда держу под контролем. Присаживайтесь, у нас мало времени. Скомкав в руках плед, под которым спала, Алиса села на диванчик. — Что происходит? Это из-за Горюна, да? Его вчера не было, и у него выключен телефон. И как вас зовут? — Мало времени отвечать на все вопросы. Эдуард, да, из-за Горюна. А теперь вы. Как Горюн вел себя в последнее время? Вы замечали за ним признаки срыва? Он бесился? Орал на вас? Отсылал вас беспричинно из ЦКМ? Он колдовал при вас? Подумайте хорошо и ответьте очень кратко. Ярость и злость слетели с Алисы мгновенно, она только таращила на Эдуарда глаза и думала, что же случилось с Горюном. Такие вопросы подразумевали что-то серьезное. В дверь требовательно застучали. — Шпиль, не делай глупостей, открой дверь и отдай нам девчонку! — Быстрее, Алиса. Нужно было что-то соображать и выбирать — из неизвестного начальника ее начальника и тех, кто ворвался к ним, разгромил контору и что-то, видимо, сделал с Горюном. — Я не знаю Горюна так хорошо, чтобы… быть точной. Он был резким, иногда орал на меня, когда я ошибалась или, по его мнению, задавала глупые вопросы. Но он… не бесился, нет, я думала, это его поведение — нормальное. Он не колдовал, и никаких признаков срыва я не видела. Горюн наоборот… был иногда веселым. И он не отсылал меня. Ну если только когда я задерживалась на работе. — Хорошо. Горюн интересовался как-то особенно теми детьми, что вы нашли на крыше? — Шпиль, я велю выломать дверь! — Да… он… ему было интересно, откуда они взялись, и он даже немного рассказал мне, что было, когда я… ну, когда меня нашли. — И он вас попросил написать заявление к искателям? — Нет… я сама. Но я попросила его помочь…. Ну… — Понятно. Алиса, ни слова о том, что Горюн интересовался детьми и что-то рассказывал о вас. Понятно? Скажете, что это был ваш личный интерес. Были вообще странности в его поведении? Алиса с открытым ртом уставилась на Эдуарда, одновременно чувствуя себя дурой и, пожалуй, обманутой. — Он дал мне выходные, а потом пришел ко мне домой и позвал гулять. Мы почти всю ночь были в парке, и тогда он… рассказывал все это. — Вас видели? — Ну…мы же по улице шли. Да. Эдуард на миг закрыл глаза. — Отговаривайтесь общими фразами — вы просто гуляли, Горюн объяснял вам детали вашей работы или вы помогали справиться ему с откатом. Не говорите ничего конкретного. В дверь ударили. И снова, и снова. — Он оставался после восьми на работе? — Да… часто. Очень часто. — Когда вы его видели в последний раз? — Позавчера… вечером. Когда писала заявление. Эдуард кивнул, поднялся на ноги и отпер дверь. Внутрь тут же ворвался разъяренный мужчина, а на его шее болтался медальон искателей. — Ты пожалеешь об этом! Думаешь сорвать мне дело? С подозреваемыми говорю только я! Алиса Чернова, вы… — Успокойтесь, я говорил с моей подчиненной, а не с подозреваемой. Если вы вспомните, вчера у нас был инцидент на мосту. Многие готовы подтвердить, в том числе и камеры центрального канала, что Алиса во время происшествия находилась там и усмиряла смерч. — Пока я не переведу ее из подоз… — Вы не можете этого делать. Алиса перестала быть подозреваемой, как только стало известно, где она была вчера днем. Алиса в растерянности переводи взгляд то на одного, то на другого, и понимала, что случилась какая-то катастрофа. Горюн не брал телефон, потому что его, видимо, вчера задержали, и этот Эдуард не смог его защитить. А теперь пришли за Алисой, и ей повезло немного больше. Что мог натворить Горюн? Ей сложно было сразу связать в одно вопросы и приказы Эдуарда. Магия, срыв, странное поведение, эти дети опять всплыли — уж они-то причем? Слишком было шумно — искатель распалялся и распалялся, в то время как Эдуард вообще не проявил ни единой эмоции, кроме закрытых на пару секунд глаз. Думать в такой ситуации у Алисы не получалось. — Чернова, идите за мной! — искатель резко протянул к ней руку, желая схватить Алису за локоть, но та, этого ожидавшая отскочила. — Я никуда с вами не пойду, понятно? И разговаривать не буду, пока не перестанете вести себя, как гопники в подворотне! Искатель прищурился, кажется, доведенный до крайности, шагнул к ней, и Алиса снова отступила, поставив между собой и им стул. — Я могу защищаться, как хочу, — нервно предупредила она, — я знаю это. — Действительно, детектив, — Эдуард за ними наблюдал спокойно, но с места не сдвинулся. — Алиса, насколько я понял, не знает, что произошло. Вы, не предъявляя никакого обвинения, угрожаете ей. Давайте успокоимся. Это будет конструктивнее. — И безопаснее, — добавила Алиса. — И вообще, можно мне адвоката? — Он вам не нужен, — успокоил ее Эдуаррд, но Алиса, глядя на искателя, так не думала. Он сейчас ненавидел ее, наверное, сильнее всех. — Просто ответьте на вопросы детектива, и он вас больше не побеспокоит. Потом он снова предложил ей сесть, а искателю сходить за своими бумажками для допроса. В этом был резон, и поэтому они снова ненадолго остались наедине с Эдуардом. — И что мне ответить, когда он спросит, о чем мы с вами разговаривали? — Можете не отвечать на этот вопрос. А можете сказать правду — я спрашивал вас о состоянии Горюна. Умолчите о моих просьбах. — Может, вы… объясните, что случилось? Из-за чего этот бардак? Эдуард повернулся к ней всем корпусом, и Алиса засомневалась, что он станет рассказывать что-то. Но все же рассказал. — Вчера днем в «Вереске-5» во время мероприятия исчезли сорок три ребенка, случился взрыв, и под завалами погибли еще пятеро детей. Они обвиняют в этом Горюна. * * * Допрос прошел, как в тумане. Вместить в себя ответ Эдуарда Алиса не смогла, потому что сосредоточилась на максимально размытых ответах, даже не думая в это время, кого защищает — убийцу или невиновного. Собственная косноязычность здорово ей помогала, но злила детектива Бреннинга и заставляла задавать уточняющие вопросы. Ему нужна была точность, и еще ему нужна была Алиса — зачем только, она совсем не понимала. Он не походил на родителя одного из пропавших или погибших детей, да и не допустили бы его до дела в таком случае. Детектив был очень подозрителен, и было видно, что он не верит ни единому ее слову. — Горюн задерживался на работе? — Я не знаю, я уходила раньше него. — Он при вас когда-нибудь колдовал? — Нет. — Вы так быстро ответили, будто готовились к этому вопросу. — Я просто… ну, сама это заметила и много думала — почему он не пользуется магией. Потом речь зашла о заявлении, которое все же оказалось отправлено к искателям, и Алиса, как и просил Эдуард, объяснила, что просто решила воспользоваться своим положением и побольше о себе узнать. А Горюна просто просила помочь договориться, потому что видела у него медальон искателя и подумала, что он сможет посодействовать ей. Это было утомительно — отвечать так, чтобы не возникала куча дополнительных вопросов. К тому же Алиса не имела понятия, насколько сходились ее ответы и Горюна. Но рядом сидел Эдуард, и это придавало ей немного спокойствия. На последний вопрос — будет ли она отвечать на вопросы в суде — Алиса ответила очередным «не знаю», потому что действительно не знала. А потом детектив Бреннинг, предупредив ее об ответственности за дачу ложных показаний, ушел. Алиса этому даже не сразу поверила, а все ждала, когда он снова вернется. — Я его что, больше не интересую? Он же знает, что мы тут, ну, шептались с вами. Он мне поверил? — Не думаю. Но теперь вы можете отказаться от дачи дальнейших показаний. И вы это сделаете, пока я вас не попрошу переменить решение. — Но зачем? — Нам нужно потянуть время, Алиса. А теперь запишите мой номер телефона и пообещайте звонить, если к вам будут приезжать и что-то требовать. Ни слова не говорите им без моего разрешения. Тут было бы, по ее мнению, уместна какая-то угроза, вроде «иначе я вас уволю», но Эдуард просто ушел, мягко прикрыв двери столовой. Алиса осталась сидеть, сложив локти на столе — оглушенная, ошеломленная и жутко уставшая. И несмотря на то, что получила ответы на свои вопросы, по-прежнему ничего не понимающая. Горюн никак не походил на того, кто станет делать… такое. Алиса бы все на свете отдала, чтобы его увидеть и убедиться в своих ощущениях, но это было невыполнимо. Она, наконец, поднялась и выглянула в коридор, чтобы оглядеться. Все двери были выбиты, и в кабинетах сидели люди, методично собирая документы в коробки. Хотелось выгнать их всех из конторы, или, по крайней мере, заставить относиться уважительно, но неожиданная мысль отвлекла ее. Часы показывали уже десятый час утра, а никого из бухгалтерии и кадрового отдела не было. Почему так? Если их предупредили, то почему не предупредили Алису, ведь если подумать, она могла все испортить, отвечая на вопросы чистую правду. Потом вспомнился утренний звонок Наташи и смс, которую силовики не дали прочитать. Не помня себя от ужаса, Алиса сбежала в холл, помня, что телефон вывалился из рук, когда внутрь ворвались силовики. Если Наташа написала что-то опасное, все ее ответы и усилия Эдуарда катились под откос. Он