д — и смотреть ему в глаза. И нет никакой надежды, что Шпиль сжалился над ней и не рассказал Горюну о роли Алисы в деле. — Чернова, вы сдурели? — С ней поравнялся серый седан, из окна выглянул Горюн. — Садитесь в машину немедленно! Делать было нечего, Алиса и так наделала достаточно глупостей и сегодня, и раньше. Куда еще дальше? Трясущимися руками открыла дверь, села на переднее сиденье, пристегнулась и опустила взгляд в пол. Посмотреть снова на Горюна Алиса никак не решалась — не могла. Машина мягко тронулась. Неестественное, липкое молчание затягивалось, алисино сердце стучало вровень с разбивающимися о лобовое стекло каплями воды. — Чернова, я же вам вопрос задал, — тихо напомнил Горюн. — Вы же… не разговариваете за рулем, — заикаясь, ответила она, так и не подняв взгляда. — Мы в пробке стоим, если вы не заметили, — мгновенно раздражился он. — Я разговаривала с детективом Джонсоном про одну из наших… ну… тех, от кого мы людей спасаем. О девочке. У нее приемный отец, скорее всего, сектант, и заставляет их убивать самих себя. — Объясните мне, — так же тихо попросил он. — Вы позвонить не сообразили? На кого вы оставили контору — на Наташу? — Н… нет, я же на связи. Если что-то случилось бы, я бы… — Почему не позвонили? — повторил он. — Я думала, что буду писать заявление. Не знала, что там уже заведено дело, вот поэтому… — Ясно. Алиса так и не подняла голову, представляя, что выглядит сейчас как провинившаяся школьница — глупо и смешно, но посмотреть на Горюна, который был так близко, что она узнала запах его одеколона, не могла. Сил не было, а щеки горели, будто натертые снегом. Он больше ничего не спрашивал, молча и хмуро вел машину, сворачивая то тут, то там, и иногда сквозь зубы ругаясь на едва ползущие автомобили. Пробка действительно растянулась на несколько улиц. Устав смотреть в пол, Алиса чуть скосила глаза. Грубые, даже на взгляд шершавые руки так судорожно обхватывали руль, что казалось, он его вскоре вырвет с корнем. Горюн злился, и у него было на то достаточно причин. Но кроме страха и с неожиданной силой вспыхнувшего стыда Алиса чувствовала, что давно этого ждала — резкого голоса, вечного «Чернова», несвежих рубашек и растрепанных волос. Это оказалось открытием. Алиса и до этого осознавала в себе желание оказаться рядом с Горюном, но приписывала все чувству вины. Однако же теперь стало ясно, что вина не имеет здесь никакого веса. — Простите меня, — сказала она едва слышно. — Я поступила ужасно. Но я… я не хотела! Знаю, что это плохое оправдание… — Так вы поэтому от меня сбежали? — спросил он. — Подумали, я вас со злобы заколдую? — А вы умеете? — еще тише спросила она. — Нет. — Мне просто… я не была готова к встрече с вами. И не знаю… Мне очень жаль, и очень стыдно. — Ох, Чернова-Чернова, а я ждал вашего звонка. Наташа звонила, Игорь звонил, да кто только ни звонил, но не вы. Алиса нерешительно подняла на него взгляд. — У меня телефон только вчера появился. Старый забрал Бреннинг, а денег уже не было. — Это снова было плохое оправдание, но, казалось, Горюна оно устроило. — Но если бы он был… я думала, вы не хотите меня слышать и свяжетесь со мной при необходимости. Выглядел Горюн по-прежнему устало. На чисто выбритом лице заживали синяки и царапины, а волосы оказались коротко и неряшливо острижены — видимо, это сделали в тюрьме. И исправлять Горюн это либо не нашел времени, либо не хотел. — Необходимости не было. Не смотрите на меня так, Чернова, не злюсь я на вас. Никто и не ожидал, что вы выдержите. Я вышел бы оттуда с вашим показаниями или без них — это не имело значения. У Шпиля уже было достаточно доказательств мошенничества в интернате, мы просто ждали суда. Но вы своими неожиданными связями ускорили дело. Вот и все. Не нужно от меня прятаться или сбегать, я вас не съем. Дышать стало чуть легче, но вина никуда не делась — не нужно было даже заглядывать глубоко внутрь души, чтобы понять это. Да еще и слова — «никто этого от вас не ожидал» — прошлись бритвой по сознанию. Но, конечно, Алиса смолчала, только болезненно, глядя на отражение глаз Горюна, улыбнулась. Он скривился в ответ. — А знаете… мне кажется, вы будете на нас сердиться, но… у нас лиса с лисятами поселились. Мы их, конечно, скоро выгоним, но… — Что? — Они сами пришли! И не подпускали потом к себе, ну что мы могли сделать? Мы их заперли в кладовке с ведрами и прочей ерундой. Вот подрастут лисята, и мы вызовем кого-нибудь из зоопарка… — Господи, — Горюн на миг возвел взгляд вверх и тяжело вздохнул. — Не ЦКМ, а лисий дом. Спасибо, Чернова, по крайней мере, что не слонов. Алиса снова несмело улыбнулась. Когда они все-таки въехали в Северный округ, дождь прекратился, а на краешке неба проглядывало утреннее солнце. Наташа, едва завидев Горюна на пороге, безо всякого стеснения бросилась ему на шею. — Как здорово, что вы появились! Мы так волновались за вас! А Алиска так вообще тут почти что жила! Ох, как я рада вам! Горюн, чуть отодвинув от себя счастливую Наташу, так тепло ей улыбнулся, что внутри у Алисы заворочалось что-то такое большое, скользкое и противное. Не слишком понимая, что это, она, больше ни на кого не глядя, поднялась наверх, где только что пронзительно зазвенел телефон.