Анна как раз смотрела утренние новости с замиранием сердца. Она всегда воспринимала всё слишком близко, и даже порой некоторые моменты пропускала через себя. Прижав пальцы к губам, она собиралась на работу и стояла у телевизора с расстёгнутой чёрной рубашкой, параллельно вслушиваясь в дождь, барабанящий по крыше дома. Не отрывая взгляд от экрана большого, плазменного телевизора, висящего на стене, она на завтрак всего лишь погрела бутерброд в микроволновке. В отличие от Моники, любящей на завтрак съесть как можно больше: и несколько чашек кофе, и картошку с котлетами. Анне же было вполне достаточно зелёного чая без сахара, изредка она могла употребить круассан или, как сегодня, бутерброд. Наблюдая за утренними новостями и за тем, что творится в городе, у неё рождался единственный вопрос: если у всех людей равные права, тогда почему же одним суждено прожить до глубокой старости и нянчить правнуков в то время, как другие умирают в самом расцвете сил? Ответ известен самому лишь Богу, с помощью которого мы вместе проходим этот длинный и невероятно сложный путь под названием – жизнь.
На удивление, в пригородах всё прошло более-менее спокойно, нежели в том самом Нью-Йорке. Поломало лишь несколько тонких деревьев, которым и так рано или поздно пришёл бы конец при любом порыве ветра.
В это же время Люси вышла на террасу и без капли смущения закурила сигарету. Она толкнула ногой тяжёлую, белую дверь и затянулась под звук спадающих на землю крупинок дождя. Забор обвивал виноград, а беседка, находящаяся всю ночь под шквалом дождя, насквозь промокла. Промокла и вчерашняя футболка, которую Люси повесила сушиться после того, как та до нитки провоняла гарью из-за костра. Но теперь-то она точно уверена, что от футболки не исходит запах гари, а теперь, скорее, запах сырости.
Люси очень любила встать чуть раньше назначенного и покурить на террасе, настежь отперев дверь. Она предпочитала лишний раз почувствовать горький табак в лёгких, нежели понежиться в тёплой постели. Долго спать – это не её история. Как-то давно родители заметили курящую на террасе дочь. К слову, она их заметила тоже. Несколько минут они смотрели друг на друга и молчали. Видимо, провинившаяся дочь покорно ждала, когда родители начнут ругаться и читать нотации о вреде курения, о бесплодии и прочем, а родители ждали, когда она начнёт оправдываться. Но никто не решился нарушить эту утреннюю тишину, которой далеко не всегда удаётся насладиться. Постоянные скандалы один раз вынудили даже мать присоединиться к дочери и попросить у неё сигарету прекрасным ранним утром. И вот, обе молча стояли, наблюдая за пролетающей мимо жизнью, и каждая думала о своём. Лишь табачный дым объединял их горе. К сожалению, он был единственным, что их объединяло.
Сегодня девушка курила в одиночестве. Когда Люси закончила, она выпустила изо рта последние клубки дурно пахнущего дыма и затушила сигарету об пепельницу. По террасе летал едва заметный дым и чувствовался жуткий запах. Люси хотела подняться к себе в комнату, дабы начать собираться на работу, но буквально в последний момент она боковым зрением заметила что-то светящееся неподалёку от неё. Сначала в недоумении нахмурила брови, но всё же прирождённое любопытство вынудило её выглянуть из-за двери.
Зрение, хоть и плохое, но не подвело; в беседке, на столе, сделанным из дерева с росписями ручной работы, действительно что-то светилось, как будто маня за собой чарующим отблеском. Дождь всё не останавливался, а первые лучики солнца уже медленно выплывали из-за хмурых облаков. Сперва Люси подумалось, что это, вероятнее всего, сильно намокшая поверхность стола, на который пробрались лучи солнца и отсвечивали перламутром, создавая великолепное сияние. На это произведение природы хотелось смотреть вечно. Либо же мать снова забыла свои серьги из жемчуга, которые постоянно не могла найти: теряла, находила, и так до бесконечности.
Слегка прищурив и без того маленькие глаза, Люси задумалась. Блестящее великолепие не напоминало серьги из жемчуга, и уж тем более нелепо распластавшуюся по столу лужу. Оно имело определённую форму, издали переливаясь то ярко-красным цветом, то опять перламутром.
Люси прикусила нижнюю губы и опустила голову. На террасе она стояла в пижаме, состоящей из коротких шортиков и тонкой майки. Ей очень не хотелось мокнуть под дождём, особенно в такой одежде, но всё же, любопытство не заставило себя долго ждать. Именно эта черта и отличала её от многих других людей: умение быстро и безвозвратно принимать решения. Если та же Киара могла несколько дней размышлять, мудро взвешивать все «за» и «против», то фраза Люси по жизни, напротив: «Я приняла это решение, значит оно уже правильное, вне зависимости от того, к хорошему приведёт, или к плохому. Так или иначе случилось, значит, такова судьба. И пусть многим мой выбор покажется глупым – мне до фонаря!». Киара при любом раскладе событий поддерживала выбор подруги, даже если он казался ей неправильным. А вот родители всегда пытались навязать Люси свои ценности. Но та хотела сама прожить собственную жизнь, лично пройти через ошибки, даже те, о которых её предупреждали. Сотни раз ошибаясь, мы чувствуем, что действительно живём. Никогда не стоит бояться ошибок. Они учат ценностям жизни, дарят опыт и возможность разобраться в себе и рядом находящихся людях. Это некий намёк на то, что настало время что-либо менять.