– Лиса, успокойся, т-ш-ш, т-ш-ш… – Он заботливо убрал волосы, прилипшие к мокрому лицу, и покосился на дверь. – Иначе медсестра тебя выведет из отделения.
Мне понадобилось еще несколько минут, чтобы выровнять дыхание, но слезы так и продолжали литься по щекам.
– Ее зовут Эльмира, – шмыгнула носом я. И, глядя на фото, добавила: – Коваленко! – Егор нахмурился, услышав мою фамилию. – Девочка, которая в жизни мухи бы не обидела. Отличница, у которой были светлые мечты и добрая душа. Девочка, не знающая таких понятий, как боль, унижение, месть. Она жила в Ярославле со своей прекрасной семьей. Готовилась окончить школу и поступить в мед. Летом две тысячи пятнадцатого она приехала в Вологду погостить у любимой бабули и, сама того не желая, попала в компанию отморозков, которые много выпили и накурились травки. А потом один из них ее изнасиловал. – Я замолчала, сделала глубокий вдох. Егор поджал губы от злости и сжал кулаки так сильно, что на руках проступили вены. – Друзья называли его Соколом… – Из моих глаз вырвались слезы, губы задрожали, но я продолжила: – Домой она вернулась совсем другой Эльмирой. Сломанной. Уничтоженной. Растоптанной. Связанной по рукам и ногам. Потому что пригрозили, что сожгут квартиру ее бабушки, если кому-нибудь расскажет про тот вечер. И начался ад. Длиной в три года.
Я плакала и рассказывала ему о том, как выживала после случившегося, как просыпалась в холодном поту после кошмаров, как похудела, как впала в депрессию, как шарахалась от парней, как умерла бабушка, как во мне зародилось новое чувство – отомстить насильнику… чего бы мне это ни стоило. Как искала его в соцсетях, как начала меняться, чтобы никто не узнал во мне Миру, как приехала в этот город с целью влюбить в себя Сокола. Влюбить и убить.
– Я думала, что это ты… – глотая слезы, прошептала я. – Я не знала, что есть еще один Сокол. Подумать не могла…
Его реакция была непонятной. Стеклянными глазами Егор смотрел в потолок. Не моргая. Руки сжали в кулаках простыню.
– Теперь только один Сокол, – сказал он. – У меня больше нет брата. Он перестал существовать с этого дня.
Я пересела на кровать, взяла его за руку.
– Егор… прости меня, пожалуйста, прости! – По моим щекам снова хлынули слезы. – За всё прости! Ты любил меня, а я…
Я положила голову ему на грудь. Его пальцы тут же скользнули под мои волосы. И от этого прикосновения по моему телу побежали мурашки. Он перебирал прядки волос, шептал, что не держит на меня зла и всё понимает.
– Теперь у нас будет всё по-другому, слышишь? – Я подняла голову и заглянула в его карие глаза. – Никому тебя не отдам! Ты только мой.
Я двинулась выше, и моя голова оказалась на одном уровне с его головой. Он медленно повернулся ко мне. Его губы прошептали в сантиметре от моих:
– Лиса… я давно твой, я… – И не дослушав, я закрыла его рот поцелуем.
Он ответил: жадно, страстно, так, словно этот поцелуй для нас последний, словно у него больше не будет возможности поцеловать меня. Мои губы вписались в его шею, подбородок, целовали каждую царапинку на лице. Я проводила пальцами по кровавому бинту на голове, по груди, а слезы текли и текли, ведь он в таком состоянии из-за меня!
– Моя Лисичка… Моя девочка… Если бы я знал, то поубивал бы каждого. Цыпу, Каштана, Капусту. Но первому досталось бы брату.
– Капустин здесь ни при чем. Он был с Кристиной. Они не знали, что задумали их пьяные дружки.
– Но Цыпа и Каштан… – Он помотал головой. – Уроды! Как они могли? Как только я на ноги встану, то…
– Егор! – перебила я. – Пожалуйста, не нужно никому мстить. Знаешь, я поняла, месть – это опасная игра. Лучше отпустить и радоваться тому, что имеем сейчас. Как поступить с братом – это твое дело. Но пообещай, что ты никому из своих друзей не расскажешь, что я – та самая девочка, над которой они измывались на озере. Я не хочу, чтобы они знали.
– Но…
– Подожди! – Я резко соскочила на кровати и заговорила очень убедительно: – Все вокруг узнают, что меня когда-то изнасиловали. Твои друзья, Ритка, одногруппники. Будут поднимать эту тему, задавать вопросы, которые я слышать не хочу. Начнут ворошить прошлое. Коситься на меня в универе. А если слух дойдет до моей семьи? Егор, тебе это надо? Мне это надо? Нам с тобой это надо?
– Всё равно я не смогу общаться с этими тварями.
– Не общайся! Но, пожалуйста, найди другую причину. Ради меня.
– Будет очень сложно, но я попробую…
– Знаешь, кажется, я знаю, как мы поступим с твоим братом. Я перешлю тебе то фото. А ты отправь ему. Передай от меня привет пламенный. Напиши: «Бог ему судья» – и отпусти. Больше никакой мести.