- Это твои люди.- Кивнул он мне на учеников.- Тебе ими и командовать. Займите позицию на восточных воротах и вашей задачей будет удержать их. Думаю, вы должны справиться.
Так что мне тоже пришлось принять на себя командование и занять позицию на воротах. Цинь распределила своих людей по всему периметру города. Нам же достались всего одни ворота. Я подумала и расставила лучников повыше, но так, чтобы их было плохо видно снизу, а им, напротив, было легко и удобно стрелять. На всех позициях я устроила схроны с оружием. Тех, кому не хватило луков организовала вначале сбрасывать кипяток на нападающих, и кипящую смолу. А других подогревать эту воду и смолу.
Придворные красавицы оказались очень сильными. Они легко таскали чаны со смолой, и подкатывали бочки к кострам, на которых мы собирались эту смолу греть.
Когда я убедилась, что все понимают стоящую перед ними задачу, я распорядилась насчет обеда для всех. Время летело незаметно, и хочу сказать, что командовать оказалось гораздо труднее, чем подчиняться самой. И это несмотря на то, что все ученики смотрели мне в рот и стремились исполнить мое указание наилучшим образом. Они были старательные и исполнительные.
Неожиданно со стены, где стоял ученик раздался крик.
Я стремглав кинулась туда, и рядом тут же оказалась Цинь. Мы добежали практически одновременно.
- Лекаря!- Крикнула я. И кто-то из учеников сломя голову поскакал вниз.
Непутевый ученик, которого старушка приставила к мешку «золы» решил самостоятельно передвинуть этот мешок. Он треснул по шву, и тот не придумал ничего лучше, кроме как начать зажимать его голыми руками.
- Ох, дурак!- Причитала Цинь, промывая ему сожженные руки. Руки были ужасны, кожа висела клочьями, а парень кричал так страшно. После оказалось, что помимо сожженных рук, он умудрился еще и вдохнуть этот порошок, и
сейчас его легкие горели огнем, так что он уже не мог и сипеть, не то, что кричать. Прибежавший императорский лекарь, обкладывая дурака злыми ругательствами велел поить его теплым молоком ослицы.
А Цинь, пользуясь случаем, собрала остальных учеников и рассказывала им как надо правильно обращаться с «золой». Почему ее нельзя брать голыми руками, да и рукавицы из грубой кожи не больно то спасали. Что, когда они будут бросать ее со стены, необходимо стоять с подветренной стороны, чтобы ни в коем случае самим не глотнуть ядовитой пыли.
Ученики с ужасом внимали ее речи. Они смотрели на своего товарища, что был еще жив, но вряд ли рад этому обстоятельству. И в их глазах плескался ужас.
- Госпожа!- Воскликнул один из них.- А можно я на смолу встану. Я не могу запомнить все эти мудреные правила.
- Конечно, можно. Мой милый.- Добро улыбнулась старушка. Тот воспрял духом, но она продолжила:- Сейчас я тебя быстренько казню, по законам военного времени, и становись куда хочешь. С каких это пор мы в армии обсуждаем приказы? Быстро повторил все что я сказала:
- Брать в перчатках, лопатками. Кидать вниз. Не дышать, стоять с обратной стороны ветра.- Еле выдохнул он.
- Вот видишь, милый, ты все легко запомнил. А говоришь не можешь.
Тот и без того был бледным. Но после похвалы стал кланяться не переставая.
Цинь не успокоилась, пока каждый из ответственных за «золу» не произнес поэтапно как именно он будет ее кидать.
- Если вам понадобится передвинуть мешок?- Спросила она.- Как Вы поступите?
- Не буду его двигать!- Воскликнул один.
- Конечно-конечно!- Ласково произнесла Цинь.- Враг там, а мешок тут. Что ты будешь делать?
- Надеру рукой в рукавицах это адское зелье в лопатку и побегу.- Сказал он.
- О да!- Усмехнулась старушка.- Ты побежишь вперед, волосы твои такие назад. Пыль тебе такая в лицо. И ты вот как он лежишь. Красиво лежишь, не кричишь, только тихо умираешь. Вот как он.- Она ткнула пальцем в пострадавшего.
В этот момент лекарь оторвался от своих манипуляций.
- Мертв.- Произнес он.- Надо унести, чтоб тут не вонял.
На лице не правильно ответившего ученика был ужас.
- Может, смолу?- Произнес он.
- Смола, после смерти.- Ответила Цинь.- Мальчики мои. У вас есть выбор: умереть сейчас, или сделать все, как я сказала и жить долго и счастливо.
Дальше они слушали молча и очень внимательно. Все собрались и на лицах читалась отвага и обреченность.
Помня о провале в Академии и том, что мы недооценили противника, мы организовали дежурство возле всех ворот. Ворота ни на самую малость времени не оставались без присмотра. И это себя оправдало.