Вера прохаживается по номеру, подходит к телевизору, включает его (звучит песня Льва Лещенко: «Ты помнишь, плыли в вышине и вдруг погасли две звезды, но лишь теперь понятно мне, что это были я и ты»…) и уходит в ванную.
В номер входит Костя, у него в руках сверток и шляпа с большими полями. Он подходит к двери ванной, слышит звук льющейся воды, кладет шляпу на стол и принимается распаковывать сверток. Раскладывает на кровати длинное платье нежно-сиреневого цвета. Когда Вера выходит из ванной, он опускается на колено и протягивает ей босоножки.
ОНА (потрясенно). Костя, Вы волшебник!..
ОН (явно довольный ее реакцией). Добытчик!
Вера, улыбаясь, берет платье и босоножки, видит шляпу.
ОНА. Боже! А это зачем?
ОН. Это — в нагрузку. У них сдачи не нашлось…
Вера снова скрывается в ванной. Костя тем временем садится к телефону, набирает номер.
ОН. Позовите руководителя оркестра? Он играет? Слышу, что играет. Громче, чем нужно. Позовите, это из отдела культуры, пусть подойдет. (Пауза.) Романов беспокоит. Песню про белый пароход знаете? Следите за входом в зал, как только зайдет женщина в длинном сиреневом платье, прерывайте мелодию и начинайте играть. (Пауза) Так надо! Вопрос политический! (Пауза) Исполняйте.
Заходит Вера в новом платье. Костя молча долго смотрит на нее.
ОНА (польщена, смеется). Позвольте представиться — Анжелика.
ОН. Очень приятно! Жофрей.
Вера берет Костю под руку, он демонстративно прихрамывает. Они выходят из номера. Свет постепенно гаснет. После паузы громко слышна песня «Ах белый теплоход…».
Акт 3-й
В двух картинах
1980 год.
Гостиничный номер с двумя кроватями. На стене висит большой плакат-календарь с олимпийским Мишкой, рядом — принесенный откуда-то плакат «Пятилетке качества — рабочую гарантию». На столе — хрустальная ваза с 25-ю розами и торт, в котором горят пять свечей. Рядом — арбуз, новенький кассетный магнитофон, коньяк «Арарат», шампанское и пачка «Marlboro».
Открывается дверь, входит Константин с Верой на руках. Он в костюме, она — в вечернем платье. Увидев плакат и торт со свечами, Вера начинает смеяться, и Константин чуть не роняет ее на пол. Став на ноги, Вера подходит к столу. С двух сторон они одновременно задувают свечи на торте.
ОНА. Костя, у тебя талант по организации праздников, по тебе плачет отдел культуры ЦК.
ОН. При виде моей анкеты у твоих комсомольцев слезы высохнут сами.
ОНА. Да брось ты, у Брежнева самого жена еврейка, или брат жены. Нет, вспоминаю, муж сестры, то есть шурин.
ОН. Да, я знаю, в нашей стране евреи — такие же люди, как все. Только им чаще других приходится это доказывать.
ОНА (не обращая внимания на его реплику). А знаешь, как еще мужей сестер называют? (Что-то говорит Константину на ухо, оба смеются.) У меня для тебя подарок. Закрой глаза. (Достает из сумочки и надевает ему на руку часы.) Открой. С олимпийской символикой, такие нашим спортсменам дарили, — противоударные, и нырять в них можно на семь футов под килем. Я правильно футы указываю, товарищ камышовый моряк? Нравятся?
Константин рассматривает руку, на которой две пары часов.
ОН. Очень. Японские от советских уже на минуту отстают. Нет, действительно, нравятся, только потом браслет подрегулирую. (Снимает и кладет часы в карман.)
ОНА (несколько расстроено). Так и знала, не понравились.
ОН. Мне мама на день рождения подарила два галстука. Через неделю прихожу к ней на воскресный обед в одном из них. Смотрю — она чем-то расстроена, допытываюсь. Что, говорит, второй не понравился?
ОНА. Ты мне говорил, что у нас с твоей мамой много общего.
ОН. Ну, хотя бы я, это уже не мало. Буду носить, честное слово. Я тебе про Хельсинское совещание рассказывал? Нет? (Рассказывая, открывает шампанское, наливает его в оставшиеся от прежнего убранства номера граненые стаканы.) Выходят после заседания в холл перекурить Брежнев, Форд и Жискар Дэстен. Форд говорит: «Господа, после подписания заключительного акта в Европе начнется отсчет нового времени. Сверим наши хронометры», — и достает карманные часы на золотой цепочке. Щелкает крышкой, на крышке надпись: «Самому деловому президенту от бизнесменов Америки». Жискар достает свои: «Самому обаятельному президенту от женщин Франции». Брежнев — свои: «Графу Воронцову от графини Курагиной».