Вторая встреча с Минском — снова осенью 1932 года —была менее приятной: спасаясь от преследования полиции, я очутился в Минске и просидел две недели в тюрьме, пока не выяснили, кто я.
В громадной общей камере я встретился тогда с комсомольцами из Новогрудчины. Среди группы уголовников, спекулянтов, перебежчиков они обнаружили двух сыщиков дефензивы, что пытали их в околотке. Потом нас, комсомольцев, перевели в лучшую камеру, дали газеты, журналы. Но в общей камере мы так завшивели, что некогда было и читать — все время уходило на борьбу с этой нечистью. А сегодня — третья встреча с Минском, городом, который после Москвы был тем революционным центром, к которому вели все наши западнобелорусские дороги; с городом, который мы часто вспоминали в наших воззваниях и произведениях, а враги с бешеной злобой склоняли во всех обвинительных актах и приговорах суда: «ориентация на Минск», «контакты с Минском», «переписка с Минском», «слушали радиопередачи из Минска»…
Отдыхать не хотелось. Пошел один знакомиться со столицей. Как-то очень быстро вышел на главную — Советскую — улицу и пошел в сторону Свислочи. Помнил, что главную улицу где-то возле электростанции пересекает река. Слился с толпой. Наверно, тут были и люди, с которыми мне суждено будет вскоре познакомиться, а может — подружиться…
Было заметно, что Минск переполнен военными. Видимо, близость границы наложила свой суровый отпечаток на облик столицы Белоруссии. Неожиданно на одном из зданий заметил вывеску: «Дом писателя». Из дверей вышла какая-то шумная компания. Интересно, что это за люди? Я постоял с минуту на углу улицы. Не умещаясь на тротуарах, растекаясь до самых трамвайных рельсов, по ней непрерывно плыл вечерний людской поток. Начал моросить мелкий дождь. Время было возвращаться в гостиницу.
6 ноября
После завтрака пришла к нам очень симпатичная представительница областного отдела народного образования и ознакомила нас с программой нашего пребывания в Минске. Программа такая, что не знаю, удастся ли ее осуществить, столько в ней встреч, экскурсий, вечеров…
8 ноября
Как и следовало ожидать, у меня не только не было времени написать хоть что-нибудь для газеты, но и просто сделать какие бы то ни было записи. С утра до поздней ночи ездил по колхозам, заводам. За обедом встретил Анищика,— он успел побывать в Доме писателя и познакомиться с М. Лыньковым, Кузьмой Чорным. Видел Якуба Коласа, и тот подарил ему — с автографом — свой сборник. Анищик уговаривал и меня пойти с ним в Дом писателя, но я отказался — не хотелось отрываться от своей группы, да и не совсем удобно было лезть туда, куда тебя не приглашали.
Под впечатлением праздничного парада и многотысячной демонстрации минчан я начал стихотворение «На площади Ленина».
9 ноября
Вернулись из Москвы делегаты Народного собрания. Встретился с Притыцким, В. Царуком, Ф. Пестраком. Со всеми ими впервые встретился в Минске, хотя не раз перекрещивались наши дороги в Западной Белоруссии. Просидели почти всю ночь, вспоминая прожитые нелегкие годы, общих друзей и знакомых. Среди делегатов встретил и Михася Машару. Из Москвы он приехал бодрый, окрыленный. Выпили мы с ним у меня в номере бутылку шампанского. И эту ночь не пришлось отдохнуть.
11 ноября
Познакомился с Янкой Купалой, Якубом Коласом, Змитраком Бядулей, Михасем Лыньковым… Колас и мне подарил с автографом свою повесть «Трясина».
Разве только уже в Вилейке запишу впечатления от этой взволновавшей меня встречи. Снова едем куда-то выступать…
18 ноября
«Красная смена» дала большую подборку стихотворений поэтов Западной Белоруссии и фотографии Иверса, Нины Тарас и мою. Выступили на днях в Минском пединституте: Пестрак, Машара, Тарас, Гелер, Иверс, Моргентой и я. Не могу привыкнуть к беспрерывным литературным вечерам в громаднейших аудиториях и особенно к приемам, речам и тостам. Чувствую свою отсталость и нетренированность — потому что ни пить не умею, ни речей застольных говорить не умею и совсем не ориентируюсь в рангах, иерархии. А это, кажется, нужно учитывать.
В гостиницу «Беларусь» возвращаемся поздно, и я сплю так, что даже сны мне не снятся.