которой учитывается все.
Бесконечные орды невежественных и
злых людей - не звук
пустой,
Первобытные племена, населяющие
Азию и Африку, - не звук
пустой,
Поколения людей поверхностных -
не звук пустой, они тоже
движутся в потоке времени.
Думая обо всем этом, мечтал я
Не о том, что мы совершенно
изменимся, не о том, что закон
преобразится,
Но что герои и люди, творящие
добро, должны подчиниться
общему закону, закону настоящего
и прошлого
И что убийцы, пьяницы и лжецы
должны подчиниться закону
настоящего и прошлого,
Ибо, возмечтал я, закон этот сам по
себе может быть хорош.
И понял я, что цель и основа зримой
жизни - преходящи
И лишь формируют личность для
жизни неизвестной и вечной.
Если все превратится в прах и навоз,
Если черви и крысы - вот наш конец,
тогда бейте тревогу!
Мы преданы!
Тогда можно поверить в смерть.
Веришь ли ты в смерть? Если бы я
верил в
смерть, я умер бы непременно,
Неужели ты думаешь, я мог бы,
довольный и благополучный
идти навстречу полному
уничтожению?
Довольный и благополучный, я иду,
Куда иду - не знаю, но чувствую, что
это хорошо,
Вся вселенная говорит о том, что это
хорошо,
Прошлое и настоящее говорит, что
это - хорошо.
Как прекрасны и совершенны
животные!
Как прекрасна земля и мельчайший
предмет на ней!
То, что зовется добром, -
совершенно, и то, что зовется злом, -
совершенно.
Овощи и минералы - все прекрасно,
и жидкости, ставшие
невесомыми, прекрасны,
Медленно и неизбежно они
испарялись, медленно и неизбежно
они и уплывут.
Клянусь, я убежден, что каждый
предмет, без исключения,
наделен бессмертной душой.
И деревья, вцепившиеся корнями в
почву! И морские водоросли!
И животные!
Клянусь, я убежден, что нет ничего,
кроме бессмертия!
Это тонкая и точная структура жизни
придумана для него, что
туманные потоки существуют
лишь для него и соединение
частей - все для него и что все
приготовления для него,
что личность создана для
бессмертия, что жизнь
и материя - все, все для
бессмертия!
ИЗ ЦИКЛА "ШЕПОТ
БОЖЕСТВЕННОЙ СМЕРТИ"
ШЕПОТ БОЖЕСТВЕННОЙ СМЕРТИ
Шепот смерти божественной, легким
шорохам внемлю;
Ночь говорит - одними губами -
шелестов зыбкий хорал;
Мягкие звуки шагов нисходящих -
таинственных бризов
дыханье,
Рокот потока, бегущего вечно потока
- плеск невидимых рек
(Иль это капают тихие слезы,
неисчислимые слезы людские?).
Я вижу, явственно вижу в небе
громады больших облаков;
Скорбно и медленно движутся вдаль,
их формы безмолвно растут
и меняются;
Порой омраченная, полускрытая, в
дали беспредельной звезда
Мелькнет и снова исчезнет.
(Чьи-то роды, вернее - бессмертное
чье-то, торжественное
рожденье.
А там, за рубеж, недоступный для
взора,
Уходит чья-то душа.)
ТОМУ, КТО СКОРО УМРЕТ
Из всех людей я выделяю тебя, ибо я
принес тебе весть,
Ты скоро умрешь - пусть другие
говорят, что хотят, я не стану
кривить душой,
Я прям и безжалостен, но я люблю
тебя, - тебе спасения нет.
Нежно кладу на тебя мою правую
руку, и ты ощущаешь ее,
Я не говорю ничего, молча приникаю
головою к тебе,
Тихо сижу с тобой рядом, я верен
тебе,
Я больше для тебя, чем сиделка,
больше, чем отец или близкий,
Я отрешаю тебя от всего, оставляю
лишь твою душу и тело, ты
бессмертен, ты сбросишь оковы,
Труп, который останется после тебя, -
это не ты, а навоз.
Нечаянно солнце сверкнуло, где и не
ждали его,
Уверенность и душевный покой
наполняют тебя, и ты улыбнулся,
Ты забыл, что ты болен, я тоже забыл,
что ты болен,
Что тебе аптечные склянки, что тебе
рыдания друзей - я и ты,
мы с тобою вдвоем.
Остальные пусть уйдут от тебя, здесь
не о чем скорбеть,
и сокрушаться,
Не сокрушаться я пришел, а
поздравить тебя.
НА ПОМАНОКЕ
Две лодки с сетями отплыли от
берега, стали недвижно,
Десять рыбаков в ожиданье; вот