Это неожиданно. Леон обычно не грузит философией.
— О чём ты?
— Да забей, — отмахивается он. — Просто... ты не единственная, кто чувствует себя здесь запертым, окей? Мы все в этом дерьме.
Не успеваю спросить подробнее — он резко встаёт и выходит из комнаты. Вот тебе и разговор по душам, продлившийся целых две минуты.
Подхожу к окну. Газоны подстрижены так идеально, что кажутся искусственными. Охранники прохаживаются по периметру — неулыбчивые мужики в чёрном, с наушниками и при оружии. Как тюремные надзиратели.
Три года назад я была обычной студенткой. Влюбилась, пережила предательство, получила пулю в грудь. А потом... потом очнулась в этой роскошной клетке, и Клаус сказал, что мир думает, будто я мертва. "Для твоей безопасности". И объяснений никаких.
Стук дорогих туфель по мрамору прерывает мои мысли. Клаус врывается в холл. Бросает на меня недовольный взгляд:
— Опять у окна? Сколько раз я просил не маячить перед стеклами?
— А сколько раз я просила объяснить, зачем это? — разворачиваюсь к нему, скрестив руки на груди. — Три года прошло, Клаус. Три. Года. Я устала жить здесь.
Он раздражённо поправляет галстук:
— Хватит этих драм. Всё, что я делаю — для твоей безопасности.
— Безопасности от чего? От солнечного света? От нормальной жизни? От людей моего возраста?
На его лице появляется знакомая складка между бровей — первый признак надвигающейся бури.
— Мир опаснее, чем ты думаешь, Мелисса. Есть люди, которые не остановятся ни перед чем...
— Хватит! — обрываю его. — Если не можешь сказать конкретно, что происходит — просто отстань от меня.
Разворачиваюсь и иду к лестнице, чувствуя, как внутри всё кипит от ярости.
— Мы не закончили, — его голос догоняет меня на середине лестницы.
— Нет, закончили, — бросаю через плечо. — Тебе разве не пора спасать свою империю? Деньги сами себя не заработают.
— Ты знаешь, что я меняю направление бизнеса, — его голос звучит почти обиженно. — И не переходи черту, Мелисса. Моё терпение не безгранично.
— Как и моё, — отвечаю, даже не оборачиваясь.
В комнате падаю на кровать, уткнувшись лицом в подушку. Шёлковые простыни прохладные и гладкие, но не приносят облегчения. Внутри всё ещё бушует ураган эмоций.
Так сколько ещё мне жить в этом чёртовом музее восковых фигур? Сколько терпеть фальшивые улыбки прислуги, которые боятся меня как огня только потому, что я дочь Хэдвига? Сколько просыпаться в комнате, которая никогда не станет по-настоящему моей?
Встаю и подхожу к зеркалу. Из отражения на меня смотрит девушка с усталыми глазами. Моя фигура стала более женственной за эти годы. В двадцать четыре я выгляжу старше своих лет. Может, из-за пережитого. Может, из-за всех этих бесконечных дизайнерских шмоток и вынужденного лоска.
Касаюсь шрама под ключицей. Он почти незаметен под одеждой, но я всегда чувствую его присутствие. Физическое напоминание о том дне, когда всё изменилось.
Глава 8. Мелисса
Дергаю нитку на покрывале, наблюдая, как дорогущая ткань начинает распускаться. Чёрт, перестаралась — теперь горничная заметит и настучит Клаусу. Ещё одна пометка в бесконечном списке моих "преступлений".
Голова раскалывается, но хоть что-то чувствую. В этом доме даже боль — роскошь. Хотя бы она настоящая.
Дверь открывается без стука — Клаус никогда не стучит. С чего бы? Весь этот дом, весь этот город, вся моя жизнь — его собственность. По крайней мере, он так считает.
Останавливается у окна. Разглядывает газон, где каждая травинка знает своё место. Помню, как на прошлой неделе садовник забыл подровнять один угол. На следующий день его уже не было.
— Мне надоело твоё упрямство, — говорит, не оборачиваясь.
Да ладно? Ему надоело. А мне, значит, не надоело видеть одни и те же лица каждый божий день? Не надоело существовать в вакууме?
— Упрямство, значит, — фыркаю, садясь на краю кровати. — Классно. То, что я хочу нормальной жизни — это, конечно, моя блажь.
Он оборачивается, эта знакомая морщинка между бровями углубляется. Тревожный сигнал — скоро рванёт.
— Нормальной? Ты чуть не умерла три года назад. Это нормально, по-твоему?
Непроизвольно касаюсь груди.
— Даже не начинай этот разговор, — резко обрываю его. — Не используй моё прошлое как дубинку.
Клаус подходит ближе, его тень падает на кровать, дотягиваясь до меня.
— А как мне до тебя достучаться? Я хочу защитить тебя, дать тебе будущее.
Будущее? От одного этого слова хочется смеяться.