— И что за будущее ты для меня приготовил? — встаю с кровати, чтобы быть на одном уровне.
— Завтра познакомишься со своим женихом.
Секунду стою, переваривая информацию. Жених? Серьёзно? Как в грёбаном средневековье — выдать замуж, чтобы закрепить какой-нибудь союз? Или просто избавиться от проблемы?
— Никуда я не пойду, — скрещиваю руки на груди. — И замуж не выйду. Хватит решать всё за меня.
— Решать? — он смеётся, но этот смех больше похож на скрежет. — Кто спас тебя тогда? Кто нашёл лучших врачей? Кто дал тебе…
— Эту прекрасную жизнь? — перебиваю его. — Называй вещи своими именами, Клаус. Это тюрьма. С дизайнерским ремонтом, но тюрьма. Каждый мой шаг отслеживается, каждый звук записывается. Я даже в душе не уверена, что за мной не наблюдают.
Клаус молчит, только челюсти напрягаются, желваки играют на скулах. Знакомый признак — он еле сдерживается. Но мне уже плевать.
— Знаешь, что самое хреновое? — продолжаю, чувствуя, как прорывает. — Ты даже не видишь, во что превратился. Помнишь дядю Клауса, который возил меня по музеям? Который рассказывал про динозавров часами? Который покупал мороженое с двойной порцией шоколадной крошки?
Что-то мелькает в его глазах — что-то настоящее. Но через мгновение маска возвращается на место.
— Не важно, — отрезает он. — Завтра в семь будь готова. И никаких выкрутасов.
— А если я не соглашусь? — скрещиваю руки на груди.
Он молчит секунду, взвешивая слова.
— Тогда придётся... принять меры. И поверь, мне этого не хочется.
— Какие меры? — усмехаюсь. — Запрёшь в подвале? Давай.
Не успеваю среагировать, как его руки впиваются в мои плечи.
— Прекрати эти истерики! — он почти рычит. — Ты. Выйдешь. Замуж. Точка.
Вырываюсь из захвата.
— Нет! Я не твоя собственность! Не вещь, которую можно передать другому хозяину! Я человек, блин!
— Ты моя дочь! — его глаза сужаются. — И будешь делать то, что я скажу.
— Дочь? — не отступаю ни на шаг. — А где ты был первые двадцать лет? Почему только после того, как... — запинаюсь, понимая, что сказала лишнее.
Его лицо меняется мгновенно. Глаза превращаются в щёлочки.
— После чего? После того, как твой ненаглядный Демиан чуть не отправил тебя на тот свет?
Имя ударяет под дых. Демиан. Три года прошло, а всё равно как электрический разряд.
— Хватит, — выдавливаю из себя.
— Я держал тебя на руках, Мелисса, — его голос становится тише. — Ты истекала кровью. Я не позволю этому повториться.
— И поэтому сплавишь первому встречному? — качаю головой.
— Не первому встречному, — Клаус снова смотрит в окно. — Человеку, которому я доверяю.
— Которому ТЫ доверяешь, — делаю ударение. — А я? Мои чувства? Мои желания? Они вообще в твоей схеме учитываются?
Он молчит, не оборачиваясь. Спина прямая, плечи расправлены — поза человека, который уже всё для себя решил.
— Уйди, — говорю устало.
— Завтра в семь, — бросает он через плечо. — Надень что-нибудь приличное. И не забудь парик.
Дверь закрывается почти беззвучно. Плюхаюсь на кровать и только тогда замечаю, что реву. Бесит! Ненавижу эти слёзы, особенно из-за него. Но ничего не могу поделать — выходит всё накопившееся за дни.
Глава 9. Мелисса
Я с трудом разлепляю глаза. Шесть вечера, а ощущение, будто только что легла. Голова раскалывается, виски пульсируют в такт сердцебиению. Этот дурацкий будильник... вырубила бы его совсем, но Клаус устроит очередной скандал про "режим дня" и "ответственность".
Странно, что он до сих пор не заявился с очередной порцией нравоучений. Обычно уже стоял бы над душой, напоминая о моих бесконечных обязанностях дочери "великого" Хэдвига.
Спускаю ноги с кровати и цепляюсь за тумбочку, чтобы не упасть. В зеркале — какое-то бледное привидение с синяками под глазами. Это я? Губы искусаны до крови. Дурная привычка. Когда слова приходится глотать, остаётся только кусать губы.
Включаю ледяной душ и с наслаждением подставляю лицо под колючие струи. Бодрит лучше любого кофе. Хотя бы это мне ещё доступно — обжигаться холодной водой. Маленькие радости заключённой.
После душа хватаю первые попавшиеся шмотки — драные чёрные джинсы и футболку с логотипом какой-то рок-группы. Бросаю взгляд на парик, лежащий на комоде. Очередная паранойя Клауса. "Для безопасности". Какой, к чёрту, безопасности? Кого я должна бояться, сидя в этом золотом аквариуме? Ненавижу этот парик каждой клеточкой души. Но что поделать — правила есть правила.