Может, все это дерьмо было не зря? Нищета, отцовские запои, уход матери. Мы прошли через это и выжили. И теперь Джина нашла свое счастье, а я... я наконец могу выдохнуть. Моя главная миссия выполнена — сестра теперь под защитой не только моей.
Фил пихает меня локтем:
— Чувак, у тебя что, глаза на мокром месте?
— Иди нахрен, — огрызаюсь, незаметно вытирая щеку. Похоже, в глаз что-то попало.
— Да ладно тебе, — он закидывает руку мне на плечо. — Мы все тут немного прослезились.
Джина с Роем идут к выходу под дождем из лепестков. Она оборачивается, ловит мой взгляд — и в этом взгляде я вижу одновременно и маленькую девочку, которую защищал от всего мира, и сильную женщину, которой она стала.
Мы справились. Несмотря ни на что, мы, блядь, справились.
Глава 2. Демиан
Октябрьский дождь барабанит в окно офиса. Кручу в руках перьевую ручку, разглядывая эскизы новой коллекции украшений. За стеклом — серая хмарь, от которой ломит виски.
Работа, работа, работа. Вот что держит меня на плаву последние три года. Единственное, что не дает окончательно съехать с катушек. Когда погружаюсь в чертежи и расчеты, легче не думать о ней. О том, как все полетело к чертям.
Стук каблуков выдергивает из размышлений. Даже не поднимая головы, знаю, кто это. Карлин. Рыжая бестия из отдела маркетинга с сиськами четвертого размера и полным отсутствием личных границ.
— Решила заглянуть к боссу, — ее голос раздражает.
Поднимаю взгляд. Карлин небрежно опирается бедром о край моего стола, и ее короткое платье задирается еще выше. Классическая поза "трахни меня прямо здесь".
— Тебе заняться нечем? — спрашиваю, откидываясь в кресле.
— Ммм, я как раз придумала, чем нам заняться, — она наклоняется ближе, давая полный обзор декольте.
Скольжу по ней взглядом. Объективно — секси. Длинные ноги, тонкая талия, шикарные формы. И в постели она реальный огонь. Но внутри — ноль. Никаких эмоций, кроме базового желания. Никто не может сравниться с Лисенком. Черт, опять эти мысли.
— Иди сюда, — хватаю ее за запястье, притягивая к себе.
Карлин вспархивает на мои колени, извивается, как течная кошка. От нее несет приторными духами — явно из новой лимитированной коллекции, о которой она мне неделю назад уши прожужжала. Слишком тяжелый аромат. Лисенок пахла иначе — легко, свежо, как весенний сад после дождя...
Блядь. Даже сейчас, с другой женщиной на коленях, я продолжаю думать о ней. Это какое-то гребаное проклятие.
Впиваюсь в шею Карлин, оставляя засос. Нужно выбить клин клином. Секс. Только секс и ничего больше. Карлин выгибается, постанывает. Ее ногти больно впиваются в мой затылок, чувствую, как она елозит по моему стояку. Задираю ее платье — белья нет. Конечно.
Телефон разрывается трелью. Карлин цедит сквозь зубы какое-то ругательство, но я уже отталкиваю ее и тянусь к трубке. На экране высвечивается имя Виктора — моего наставника и по совместительству крупнейшего инвестора. Его звонки игнорировать нельзя.
— Слушаю.
— Демиан! — Виктор переходит сразу к делу. — Через неделю международная ювелирная выставка. Нужно срочно обсудить стратегию. Такие шансы раз в год выпадают.
Хотя член болезненно упирается в ширинку, мозг мгновенно переключается на бизнес-волну. Выставка — это серьезно. Новые контакты, контракты, инвесторы. Возможность вывести компанию на принципиально новый уровень.
— Буду у тебя в семь, — отвечаю и отключаюсь.
Карлин скрещивает руки на груди, всем видом выражая недовольство:
— Серьезно? Опять работа важнее меня?
Усмехаюсь. Она действительно думает, что может конкурировать с моим бизнесом?
— А ты сомневалась? Между нами только секс, Карлин. Ничего больше.
Она подрывается с моих колен:
— Знаешь что? Иди на хер! Я не твоя личная шлюха.
— А кто ты? — ухмыляюсь, видя, как она багровеет. — Давай начистоту. Я вижу, как ты мысленно примеряешь фамилию Колтон. Не будет этого, Карлин.
Ее лицо искажается от злости:
— Потому что до сих пор сохнешь по своей мёртвой девке?
Внутри что-то щелкает. Красная пелена перед глазами. Вскакиваю, в два шага преодолеваю расстояние между нами и впечатываю Карлин в стену. Прижимаю ее горло предплечьем — не до удушья, но достаточно, чтобы она заткнулась.
— Еще одно слово о ней — и ты горько пожалеешь, — цежу прямо в ее испуганное лицо.