В дверь стучат — лёгкий, почти игривый перестук. Даже не поворачиваюсь, и так знаю, кто там. Клэр. Новая секретарша с четвёртым размером груди и IQ ниже плинтуса. Ставлю бокал на стол и разворачиваюсь к компьютеру, создавая видимость работы.
— Мистер Колтон, — она входит без приглашения, — вот документы, требующие вашей подписи.
Её блузка расстёгнута на одну пуговицу больше, чем требует офисный этикет, а юбка настолько короткая, что практически неприлична. Когда она наклоняется над столом, якобы показывая, где нужна подпись, то даёт отличный вид на ложбинку между грудями.
— Просто оставь их, — отрезаю, не удостаивая взглядом ни её, ни документы.
— Вы сегодня выглядите... напряжённым, — она опускается на край стола, скрещивая ноги. — Может, вам нужна компания, чтобы расслабиться?
Она что, серьёзно думает, что первая, кто пытается залезть в штаны «самому молодому миллиардеру Восточного побережья», как меня однажды назвал Forbes? Они все одинаковые — видят только деньги и власть. Никто из них не пытается узнать человека под костюмом от Бриони.
— Клэр, — смотрю ей прямо в глаза, — давай проясним. Я не заинтересован. Ни сейчас, ни потом. Никогда. Это понятно?
На её лице отражается целая гамма эмоций: удивление, обида, злость. Но в итоге побеждает профессионализм — она натягивает дежурную улыбку:
— Абсолютно понятно, мистер Колтон. Прошу прощения за беспокойство.
Она разворачивается и цокает каблуками к выходу. Интересно, сколько она продержится — месяц? Два? Предыдущие не выдерживали моего характера дольше квартала.
Телефон разрывается дурацкой мелодией — той самой, которую Джина поставила на свой контакт. Попсовая хрень про любовь и верность.
— Да?
— Демиан, — в трубке голос сестры, — я просто хотела напомнить... сегодня же три года, как...
— Я помню, — перебиваю. Конечно помню. Каждую секунду этого дня.
— Мы едем на кладбище. Я, Рой, Карен. Положим цветы, посидим немного. Может, поедешь с нами?
Джина была её подругой. Соседкой по комнате. Никто не знал, что между нами происходило.
— Не получится, — вру не задумываясь. — Встреча с инвесторами из Азии. Разница во времени, ничего не поделаешь.
— В девять вечера? — Джина не дура. — Серьёзно, Демиан?
— Бизнес есть бизнес, — отвечаю механически.
— Ты... — она делает паузу. — Как и три года назад. Тоже дела были важные? Даже на похороны не пришёл. Я понимаю, что вы с ней толком не общались, но...
Если бы ты только знала, Джи. Если бы ты видела, как я сидел у её могилы всю ночь после похорон. Как разговаривал с надгробием, словно последний псих. Как пил прямо там, из горла, пока не отключился.
— Давай не будем сейчас об этом, — говорю. — Завтра созвонимся.
Отключаюсь, даже не дожидаясь ответа. Швыряю телефон на стол. На душе так паршиво, что хоть в окно прыгай.
Беру в руки фотографию в рамке — единственное напоминание о том, что она была реальна. Снимок с вечеринки в братстве. Кто-то из пьяных студентов щёлкнул её на телефон.
Наливаю последний стакан виски. Чокаюсь с фотографией, как последний идиот:
— За тебя, Лисёнок.
Алкоголь не помогает. Работа не помогает. Ничто не помогает забыть тот день, когда я держал её на руках, истекающую кровью. Когда смотрел, как жизнь уходит из её глаз. Когда понял, что не успел сказать так много важного.
Три года прошло, а я всё ещё оглядываюсь в толпе, надеясь увидеть её. Всё ещё просыпаюсь по ночам от снов, где она жива. Всё ещё чувствую её запах, когда прохожу мимо цветочных лавок.
Три года, а я так и не научился жить без неё.
Глава 5. Демиан
Ягуар останавливается у кованых ворот кладбища. Выключаю двигатель, но не спешу выходить.
Сжимаю руль так, что хрустят пальцы. Достаю фляжку из бардачка, делаю большой глоток. Виски обжигает глотку.
Выхожу из машины, захлопываю дверцу. Ноги сами несут по знакомой дорожке. Гравий хрустит под ботинками, усиливая гнетущее чувство. Её могила под старым клёном — Джина с Роем и Карен уже побывали здесь. Свежие белые розы. Её любимые.
— Привет, Лисёнок, — падаю на траву, не заботясь о костюме за пять штук.
Молчание в ответ. Не то чтобы я ждал чего-то другого. Прислоняюсь спиной к холодному камню. Достаю сигарету, но руки предательски дрожат.
— Джина беременна. Рой превратился в наседку – носится с ней как с хрустальной вазой. — Выпускаю дым в вечернее небо. — Интересно, я бы тоже так трясся над тобой?
В голове мелькает картинка: она с округлившимся животом, я кладу руку и чувствую пинок. Блядь, это что сейчас такое было?