Сжимаю кулак до боли. Рудольф, Колтоны, покушение на Демиана... Кто-то сводит старые счёты.
Телефон вибрирует — сообщение из больницы. Мелисса в критическом состоянии, но жива. Пока жива.
Мгновенно принимаю решение. Набираю номер Демиана:
— Она мертва. Доволен? Ты этого добивался?
Слышу его сбивчивое дыхание. Какие-то неразборчивые слова. Почти жаль парня. Но иначе нельзя. Если он узнает, что Мелисса жива — не отступит, пока не вернёт её. Я видел его взгляд. Тот же взгляд, что был у меня, когда я встретил Мелани.
Но я не могу рисковать дочерью. Не сейчас, когда на сцене появился какой-то хрен с планами мести.
— Заткнись и слушай. Живи своей жизнью, Демиан. Но помни — это твоя вина. Только твоя.
Отключаюсь, не давая ему сказать и слова. Поворачиваюсь к Дереку:
— Где ты встречался с Рудольфом?
— Нигде. Только звонки с одноразовых телефонов.
— А Джоан? Где твоя сестра?
— Не знаю, — он опускает голову. — После звонка Рудольфа она исчезла. Может, он её уже прикончил...
Смотрю на Дерека. Верный пёс оказался предателем. Хреново. Чертовски хреново.
— Босс, что с ним делать дальше? — спрашивает один из моих парней.
— Все выйдите. Оставьте нас наедине.
Жду, пока за ними закроется дверь. Достаю пистолет:
— Знаешь, Дерек, я считал тебя своим сыном.
— Знаю, — едва слышно. — Прости. Я должен был спасти Джоан...
— Понимаю. Но ты выстрелил в мою дочь.
По его взгляду вижу — он всё понимает. Подношу пистолет к его голове, спускаю курок. Выстрел оглушает в замкнутом пространстве. Тело Дерека обмякает, голова падает на грудь.
— Прощай, — говорю тихо.
Поднимаюсь наверх с тяжестью на сердце. В голове крутятся обрывки — Рудольф, Элла, старые счёты.
А Мелиссу придётся спрятать. Для всего мира она умрёт сегодня. Пока я не выясню, что за дерьмо тут творится и чего хочет этот Рудольф. Только так я смогу её защитить.
На этот раз я сделаю всё правильно.
Глава 7. Мелисса
Очередное утро в этой клетке. Часы показывают девять, а я уже час сижу в гостиной, рассматривая всю эту антикварную мебель. Каждый предмет здесь, от картин в тяжелых рамах до дорогущего фарфора, кричит о толщине кошелька Клауса. Богатство, статус, власть — весь этот декор уже в печенках сидит. Как и этот особняк.
Солнце бьет через витражные окна, раскрашивая комнату разноцветными пятнами. Раньше я бы залипла на эту игру света, делала бы фотки для соцсетей, которые мне, кстати, запрещены. Сейчас просто отворачиваюсь. Слишком ярко для моего настроения.
— Завтрак подан, мисс, — в дверях появляется Мария, одна из горничных.
— Не хочу, — даже не поворачиваю головы.
Мария бесшумно исчезает. Здесь все умеют растворяться в воздухе, когда нужно. Искусство невидимок — необходимый навык для работы в этом доме. Никогда не знаешь, в каком настроении проснется Клаус.
Внутри давно уже пусто. Нет, не как в дешёвом романе — "пустота, разъедающая душу". Просто ничего. Будто кто-то нажал кнопку выключения, и все эмоции разом схлопнулись. Не рыдаю больше по ночам, вспоминая его руки. Не просыпаюсь в холодном поту, слыша его голос. Даже не злюсь особо. Просто... существую.
Тяжёлые шаги на лестнице. Даже не оборачиваюсь — знаю, что это Леон. У него такая особенная походка.
— Проснулась, принцесса! — плюхается на диван рядом со мной, прожигая дыру в боку своим чересчур бодрым взглядом.
Молча киваю, продолжая смотреть в окно.
— Эй, хорош киснуть. На улице солнце, птички, вся хрень. Может, выберемся погулять? Я могу отложить встречу.
— Нет настроения.
Леон приподнимает бровь:
— Да ладно тебе. Будешь так сидеть — мхом зарастёшь. Сколько можно торчать в четырёх стенах?
— А что, у меня есть выбор? — разворачиваюсь к нему. — Ты прекрасно знаешь, что твой папаша выпускает меня отсюда только под конвоем и только в места, одобренные лично им.
Я до сих пор не признаю его своим отцом. Не могу.
Леон хмурится, нервно теребя запонку на рукаве.
— Он просто волнуется за тебя, — голос звучит не слишком убедительно.
— Волнуется? — фыркаю. — Это не волнение, Леон. Это контроль. Тотальный и абсолютный.
Он молчит, избегая смотреть мне в глаза. Что-то там явно происходит в его голове — какая-то внутренняя борьба.
— Знаешь, иногда мне кажется, что мы все здесь как пешки в какой-то огромной игре, — наконец произносит он. — Только вот никто из нас не знает правил. И кто на самом деле делает ходы.