Внезапно коридор окончился небольшим тёмным дурнопахнущим помещением. Жрец оставил Сонью и принялся разжигать факелы на стенах. Нарастающий свет явил жуткую картину: посреди округлого пещерного зала стоял кривой каменный алтарь, с запёкшейся на нём бурой кровью, неизвестно уж скольких убитых, а над ним возвышалось невообразимое омерзительное каменное образование из трёх продолговатых кривых камней, торчащих в разные стороны, с вырезанными пустыми глазницами и разверзнутыми ртами. Будто вылезшие из-под земли жуткие огромные черви, застывшие внезапно в крике и ужасе. Весь пол оказался завален каким-то мусором, ошмётками одежды, волосами с кусками кожи и ещё бог знает чем, на что не хотелось смотреть.
У Соньи отпала челюсть. Она размахивала удивлённо руками, а её немые вопросы: «Как?! Что это?!» – никак не могли сорваться с губ. Венок из цветов слетел с головы и упал на пол, будто цветы – создания света и красоты – не смогли вынести увиденного. Её чуть не вывернуло от вида этих ужасных каменных изваяний.
«Беги, беги, спасайся-я-я!» – билась в её мозгу белая птица.
Жрец затараторил какую-то литургию на неизвестном языке, поднял с алтаря большущий церемониальный серп и начал водить им пассы от алтаря к каменным червям и обратно.
«Всё, мне конец. Так всё и закончится. В грязной вонючей пещере, перед тремя дурацкими камнями с дырками вместо глаз и ртов».
«Беги, умоляю, беги хоть куда-нибудь!»
Жрец замолчал. Последнее слово застыло в воздухе, а серп был поднят над головой. Сонья, с выпученными глазами, трясясь как осенний лист на ветру, глядела, не отрываясь, на мерцающее остриё.
– Подойди, пора прекратить эту долгую засуху и дать людям дождь, – протянул он руку, приглашая её к алтарю.
Но Сонья не сдвинулась ни на шаг. Она просто не могла пошевелиться, даже если бы и хотела.
Жрец нахмурился, шагнул сам и, цапнув её за шею, потащил к алтарю. В нос ударил запах тлена и плесени. Запах смерти.
Он начал пригибать её вниз, к вонючему камню, как вдруг… поскользнулся на чьих-то волосах. Ноги разъехались и он, удивлённо охнув, завалился на бок, выронив серп из руки, очертив им в воздухе дугу.
У Соньи в голове громко щёлкнуло, на миг озарив её сознание вспышкой яркого белого света (или это вылетела белая птица, разбив, наконец, клетку?). В ту же долю секунды она рванула в тёмный коридор за червеобразными камнями, по пути схватив со стены факел.
Не разбирая дороги, неслась вперёд, собрав рукой подол платья в ком и задрав его аж до пояса. Коридор, довольно высокий, давал возможность бежать быстро, не сгибаясь в три погибели. Точно ветер летела она на крыльях паники, не слыша и не видя ничего, лишь бы уйти от беды, от этого ужаса, который ожидал её позади!
Хотя нет, она слышала крики Жреца, взывающие к её совести, а мерзкий голос нёсся за ней следом, отражаясь от стен.
Коридоры то разделялись и расширялись, то сужались снова, двоились, троились, но вели неизменно всё глубже и глубже. Факел не потух просто чудом, лишь тлел, давая жидкий свет, и она ни разу не упала. Сзади всё ещё доносился укоризненный голос Жреца, но уже так далеко и отстранённо. Она передохнула лишь мгновение.
И рванула снова.
Перед глазами мелькали стены и коридоры, проходы и тупики… как вдруг её правая нога ушла резко вниз, факел вылетел из руки, и, потеряв равновесие и ударившись спиной об камень, она полетела в предательски оказавшуюся на дороге чёрную дыру.
Сонья даже не успела понять, что случилось – так быстро всё произошло. Поскольку она всегда отличалась скоростью принимаемых решений и какой-то особенной живучестью, то умудрилась тут же растопырить руки, пытаясь за что-нибудь ухватиться. Повсюду торчали сухие ломкие коренья, норовящие ткнуться в глаза, оцарапать, изорвать платье, вырвать клочки волос… Так глубоко, но всё же были корни растений! И земля! Она катилась чуть ли не кувырком, неистово царапая землю, хватаясь за торчащие корни, и не вертикально вниз, а лишь по наклонной, и только благодаря этому ей удалось уменьшить скорость своего падения.
Внезапно уклон кончился, и она вылетела из этой странной «трубы», упав ничком в кучу из земли и кореньев, а сверху накрыло потревоженной ею земляной лавиной, засыпав с головы до ног.