— По доброте душевной?
— Можешь иронизировать, но помоги понять.
— Ну да, ты же как-то замешан. — Под прозрачно-черной вуалеткой глаза неистовствовали, она закурила. — Слушай!
Тринадцать лет назад Лада Алексеевна — женщина, жадная до удовольствий и наслаждений, — гостила в Холмах у Старцевых. Разрабатывая сюжет повести «Жесткая программа», она часто гуляла одна и, разумеется, купол и крест в голом поле пленили ее воображение. Она пошла в храм («Иногда тянет вдохнуть чистый дух ладана и дымка свеч»), но в лощине по дороге случайно встретила живописную старуху с букетом нежно-желтых цветов, которые почему-то не вяли в корявых смуглых руках. За старухой шел черный кот. При виде столь оригинальной сценки эстетическое чувство прозаика возликовало. Они разговорились, бедная старушка согласилась показать местечко, где растут дивные душистые купавны, и привела Тихомирову к лесной хижине. Дальше в лес — больше дров: плененная писательница уговорила бывшую лесничиху сдать ей жилище, где она изредка могла бы без помех творить (помехи, надо думать, муж и сын).
— Ас ними ты когда-нибудь в избушке бывала?
— Мои даже не подозревали о ее существовании. Я всегда говорила, что езжу поухаживать за своей больной теткой к ней на дачу.
— К тетке, которой не существовало?
— Тетя Клара как раз в тот год умерла. Что ты так смотришь? Это право художника создать себе условия…
— Твой сын погиб! — нечаянно вырвалось у меня, я схватил ее за руку, сжал. — Прости!
— Ты говоришь такие уныло-логические вещи: сын погиб по моим грехам. — Она высвободила руку и снова закурила. — Ну и я тебе отвечу по логике: он бы все равно погиб, скоро и в жутких муках.
— Ты знала, что он колется?
— Он меня предупредил: если будешь лезть в мою душу, я покончу с собой.
Даже мне было страшно рассуждать о судьбе Дениса, и я вернулся к сюжету «дом в лесу»: — Почему такая таинственность? — хотя, в сущности, понятно было: мужчины в ее жизни.
— Да, это была моя тайна. Она придавала вкус и остроту моим «трудам и дням», там я могла сказать мгновенью: остановись, ты прекрасно!
— Ты там бывала не одна.
— А это уж абсолютно мое дело!
— Теперь это уголовное «дело». И раз уж меня в это впутали, прошу тебя: с кем?
— С ним. — Она выразительно взглянула на дальнюю дверь, за которой «пытали» Юлика. — С кем же еще!
— С кем еще?
— Ты сомневаешься, что он убийца?
— Нет. Но картина неполна… вы с ним знакомы всего полтора года.
— Ну?
— А Мария исчезла — странно, правда? — ровно тринадцать лет назад.
— Не надо делать из меня женщину-вамп.
— Однако дети считали, что в исчезновении матери замешана Марина Морава.
— В первый раз слышу! Но если и так — причем здесь я?
— Твой сын мне об этом сказал.
— Слушай, это детские страшилки! Малыши встретили столетнюю старуху — она и на меня произвела впечатление — дали волю фантазиям… С их отцом я не спала, если ты это хочешь знать.
— У меня создалось впечатление, что Федор Афанасьевич знал про избушку.
— Вполне возможно, если гулял по лесу.
— Но почему-то скрыл.
— Если ты считаешь, что «живой классик» зарезал свою дочь, пойди вон туда, вон за ту дверь, и выскажи свои соображения. Мне не до него, мне все равно.
Последняя фраза прозвучала как стихи, в печали их мне впервые послышались слезы.
— Ладно, Бог с ним. У Юлия есть ключ от избушки?
— У него, у хозяйки и у меня.
— Как он меня подставил?
— Я скажу, что знаю. Делай выводы сам.
Абсурдист единственный, по ее словам, был допущен в келью гедонистки. Как правило, по средам и на уик-энд он заезжал в писательский дом на своей подержанной БМВ и они мчались сквозь столичную сутолоку в Чистый лес, где испытывали первобытную свободу (в духе ню, как я понял из оброненного намека: люди-звери до грехопадения).
— В прошлую среду мы с Юлой видели пьяного Громова в ЦДЛ с девочками.
— А мне гаденыш сказал, что у него прямо-таки судьбоносная встреча с переводчиком.
— Значит, в лесную избушку вы не ездили?
— Нет. Он, видите ли, перепил.
В пятницу утром Лада сообщила ему по телефону о путевках в Пицунду и встретила горячее согласие: «Завтра выезжаем? Отлично! За билеты не беспокойся». («Он дико обрадовался, что сможет сбежать. Понимаешь?») В Литфонде Тихомировой сказали, что путевки передадут только после двух. Четыре часа, которые некуда девать! И она поехала в Чистый Ключ забрать кое-какие интимные мелочи: купальник, шорты…
Иногда по ночам они ходили купаться на озера под Холмами.