Ему несказанно повезло: не началась гангрена, он не отравился ягодами, его не выдали крестьяне, на которых он один раз нарвался.
После вышел к своим, и что-то внутри его, что две недели держало на ногах лопнуло, сломалось. Павел потерял сознание и очнулся лишь через три дня в санитарном поезде, идущем на север. После – валялся в госпитале. Но на ноги поднялся быстро, и через неделю спешил в Москву, заглянул в Кремль, но Ленина не застал. Тот по состоянию здоровья отдыхал в бывшей усадьбе Рейнботов – Горках. По телефону связался с ним, спросил: можно ли заехать?.. Ленин был однозначен: конечно же!
Павел приехал, прошелся по роскошному зданию, в котором обитал вождь пролетариата. По аллеям ходила вооруженная охрана. Все же послереволюционное время Павел представлял иначе… Но эту мысль он отшвырнул за ненадобностью.
– Голубчик, п'исаживайтесь! А я п'о вас недавно вспоминал! Вы п'о психические атаки слышали?.. а'хиинте'есный случай на южф'онте недавно был…
Павел что-то слышал, но выслушал еще раз.
– Я спе'ва думал – лгут подлецы. А потом вас вспомнил. Помните, вы в Женеве мне `ассказывали?.. А потом у вас какой-то механик был?..
– Конечно, помню. Желаете, чтоб я отправился на поиски?..
– Да-да! П'енеп'еменно! Я выпишу вам необходимые бумаги… Это дело `еволюционной важности!
– Вы о наступлении Деникина?.. Но поиски затянутся наверняка на много месяцев, может полгода, года!
Владимир Ильич замолчал, на его лице заиграло сомнение: говорить или нет. Павел не торопил, и оказался прав.
– Видите Павлуша… Да нет, ни хе'а вы не видите, а я вижу… Деникин сделал слишком много ошибок и победить не может. Не он самый ст'ашный – я думал, что к власти п'идет команда `еволюционе'ов, а п'ишла куча пауков, кото'ые вопьются в го'ло д'уг д'ужке как только я ум'у. Я никому не ве'ю, Пашенька. Это а'хист'ашно, Пашенька… Поймите меня, помогите… П'ошу вас…
В Ростове
Беглецкого Андрей проводил прямо до Петровска, у вызванного из Аккума буксира сообщил, чтоб по-прежнему ждали от него сообщений.
– Неизвестно почему, но Бог меня хранит. Я вернусь.
– Вы говорите, будто мы в опасности! Это когда наступление успешно! Со дня на день возьмут Курск! Тулу!..
– Хорошо бы так… Только всегда надобно иметь запасной план. В любом случае – ждите моей команды.
На обратном пути на каком-то из полустанков, Андрей поговорил с Джерри, сообщил, что проследует через Ростов, и, может быть Таганрог куда-то на север… Джерри ответил, что сейчас он около Бердянска, но сейчас же эсминец пойдет на восток, к Ростову.
Андрею оставалось лишь подивиться, почему этот молодой англичанин с такой легкостью указывает кораблю Его Величества куда тому идти.
В Ростове остановились на подъездах, на встречу Андрей отправился один. На ходу запрыгнул в попутный трамвай. Занял место у окошка, кондуктору протянул заготовленный банковский билет.
– С вас денег не возьму, – ответил кондуктор.
– Это отчего же?..
– Оттого, что я – ваш должник. Спасибо вам, Ваше Высокоблагордие!
– За что?
– За то что меня не дострелили.
И показал культю. Лишь тогда Андрей узнал этого человека. Конечно: проводка воинского эшелона, большевицкий брандер, катастрофа…
– Рассказывай, солдат…
Тот рассказал: кисть ему все же пришлось отнять, обломки бревна из раны вытащили. Ее саму почистили, аккуратно заштопали. Солдату предложили молиться. Тот совета послушался, и господь Бог, верно в это занятой, все же молитву раба своего послушал, ибо была та искренней.
А может быть, дело было в том, что железнодорожное дерево было пропитано не то креозотом, не то еще какой-то гадостью, предотвращающей гниение, которая убила всю заразу в ране. Солдат был комиссован, вернулся домой, устроился в трамвайное депо. Сделал вывод, что трамваи нужны были любой власти. И еще один6 никогда не торопить смерть.
– В Ростове трамвай строили бельгийцы, отчего колея у нас – как в Европе, – рассказывал бывший солдат.
– Ну, кто бы мог подумать! – изображал заинтересованность Андрей.
***В Ростове Андрей в последние годы бывал часто, но все больше поездом. Да он проездом был везде: после выезда из Петербурга он жил буквально на колесах.
С Джерри встретились в городском саду, прошлись по аллеям, обменялись постпакетами.
– Как у вас в Лондоне дела?..
– Ума не приложу, уже год меня там не было. А что?..
– Рабочие не собираются брать власть в свои руки?..
– С чего вдруг? Мы же выиграли войну…