Ещё ведь не все беды на голову правоверных. Около трёх сотен всадников успело проскочить отметку куда мины падают и попали сначала под огонь карамультуков, но лошади гнали и вот-вот их вынесет к позициям Большого полка.
— Зажигай! — эх жаль Махмуда нет, или кому там Абдула команды давал в «Белом солнце»?
Егорка Коноплёв сам факелом сунул в конец бикфордова шнура. Тут замедлителей никаких не надо тринадцать секунд и серия взрывов среди всадников. Вверх не только земля и пламя летит. Мина мощная, даже лошадь эвон с седоком подбросило и прямо в воздухе напополам разорвало.
Всё! Больше никто не скачет вперёд. Есть отдельные товарищи, которые скачут назад, есть те, что ломятся к лесу, ну, сейчас их там встретят пищали Засадного полка. Совсем уж отчаянные, не понимая куда бежать, и где спасаться, попытались форсировать реку. Дудки. Там трясина. Лошадь не хочет туда идти, хоть дёргай за удила, хоть не дёргай, а навстречу летят точные пули из карамультуков. Первыми водоплавающие и кончились. К пулям сразу и стрелы касимовцев добавились, и пары минут не прошло, как весь берег оказался трупами лошадей и татаровей завален.
Событие двадцать второе
«Если кто-то совершил благодеяние ради Аллаха и хочет, чтобы награда за это перешла кому-нибудь из живых или мертвых, то до них эта награда не дойдет, поскольку 'нет человеку ничего, кроме того, к чему он стремился». (Сура «Звезда», 39).
В жестокой сече у села Судбище погибли многие войны, хорошие воины, лучшие его войны, а ещё двое сыновей самого хана Давлет Гирея (Герая) — калга (то есть, в том числе и наследник) Ахмед Герай и Хаджи Герай. Хан ехал домой, погрузившись в тоску. И строил планы мести. Русские поплатятся. Непременно поплатятся. Обязательно поплатятся. И расплата их будет ужасна, Аллах свидетель. Он вернётся, собрав ещё большее войско, и сожжет Москву. А ещё он убьёт царя Ивана и всех его детей и брата царя Юрия. Всю семью сожжёт. А всех дочерей русских беков — бояр он увезёт в Бахчисарай и заставить омывать ему ноги. А ещё…
Странный гул впереди заставил Девлет Герая выбраться из своих мрачных дум. Это было похоже на то, как волны у берега обрушиваются на скалы. Непрерывный такой грохот, сливающийся в один то стихающий, то нарастающий гул.
Хан остановил коня и прислушался. В первый миг ему показалось, что далеко впереди стреляют из пушек. Но нет, гул не был похож на звук стреляющего орудия, даже пусть очень большого орудия. Он был непрерывный. Стреляют из сотни орудий сразу? Откуда в совершенно безлюдной степи сотни орудий? Царь Иван обманул его и, обогнав, встретил не в Туле, а здесь гораздо южнее? И этого не могло быть. Допрошенные пленные не могут лгать, когда им вырезают глаза и присыпают солью раны, не лгут. Царь с войском только подходил к Туле, когда он бросил тщетные попытки добить жалкие остатки русских воров, лишивших его обоза и главное племенных аргамаков — гордости его конюшни.
— Что там такое, Юсуф-бек? — Давлет Герай сверху, с высокого своего коня, глянул на тысяцкого, что ехал по правую руку.
— Так стреляют пушки. Множество пушек. Я слышал такое, когда брали Белград войска Сулеймана Великолепного. Я был там сотником с нашими лучшими воинами…
— Хватит. Я не спрашивал тебя про твою жизнь, я спросил про грохот. Отправь срочно гонца на самом быстром коне, — прервал старого воина, ставшего словоохотливым и даже несдержанным на язык в последнее время. Давно пора отправить его на покой. Но именно Юсуф был его наставником, его учителем — аталыком долгие годы, и хан чувствовал, что без этого болтливого старика жизнь его станет хуже. Пусть будет пока рядом.
Отправлять гонца не пришлось. Через несколько минут, когда Юсуф-бек только отдавал команду воину на мощном высоком жеребце, раздались крики среди кэшиков — личной гвардии хана.
— Что там опять? — Давлет Герай привстал в седле, чтобы разглядеть то, куда указывали его нукеры.
— Это наши воины, о Великий хан, — голос старого воина стал сиплым, — Боюсь, Великий хан Великой Страны и престола Крыма, что это всё же грохочут пушки…
Через пять минут, спрыгнув с коня, к ханскому жеребцу бросился один из прискакавших воинов, он упал ниц и начал речитативом читать полный титул Девлет Герая:
— Тенгри Табарик ве Тагалинынг рахиме ве инайете имилан Улуг Урда ве Улуг Йортнынг…
— Остановись и говори по делу, а то получишь десяток плетей, — нетерпеливо прервал воина хан.