И буквально через несколько минут татары князя Углицкого успокоили. Там в отдалении забурлило и всадники плотной массой на максимальной скорости бросились в очередную атаку.
Теперь уже навстречу им полетели гранаты. Те же семьсот гранат успели отправить Единороги, когда поредевшая, но не остановившаяся, конница достигла очередного рубежа в шестьсот метров. Пушки теперь зарядили крупной карьечью. И пушек прибавилось, впервые рыкнули за сегодняшний день статридцатимиллиметровые орудия. По людям они вообще первый раз стреляли. Увиденное, фанату артиллерии, Наполеону бы понравилось. Восемь десятков орудий с двух залпов просто выкосили всех до единого татар, вместе с лошадьми. Чистое поле. В смысле, грязное, всё в крови кишках и прочих частях тел. А ведь несколько сотен пёрло.
Татары не выдержали и развернулись, но поговорка про снайпера, от которого бегать не стоит, и тут сработала. Пушкари снова перешли сначала на гранаты и успели сделать три залпа, а потом совсем уж в хвост отступающим татаровьям отправили семьдесят цельных чугунных шариков.
— Не многие вернулись с поля.
Дела по правому флангу как-то после этого застопорились. Там в далёком далеке, за три версты, колыхалась чёрная волна, но накатывать на их позиции больше не спешила. Тут и нюансик появился. Теперь со стороны реки трупы лошадей и людей лежат даже плотнее чем в центре. Ни одна лошадь не пойдёт. Только пешочком, а какой из пастуха татарского пеший воин? Как из русских мореплаватели. (Если что, то Беллинсгаузен и Крузенштерн не совсем русские фамилии). Макаров и тот потонул. Самое время возвращаться командирам к Девлет Гераю и жаловаться. Русские мол — собаки трупами подход к своим позициям завалили. Анекдот вспомнил. Как, мол, дела? Не могу пожаловаться… Я пытался, но никто не слушает.
А вот по центру поля операция «найди три отличия» продолжалась. Цепочка из сотни как раз пеших воинов шла и вертела туда-сюда трупы своих менее везучих братьев. Точно кого-то ищут. Юрий Васильевич даже высказал окружающим его воеводам предположение, кого там нукеры шукают.
— Не иначе мы сына хана завалили или племянника его любимого. С одной стороны хорошо, на одного Герая меньше, а с другой — теперь они злые, отомстить захотят. Хотя, чего же тут плохого. Сами придут, не надо по степи за ними гоняться.
Событие двадцать пятое
Слева конная лава только подходила к лесу. Там татарам нужно было приличный путь преодолеть, чтобы до леса добраться. Это первой волне было просто… Неожиданно крымские татары доказали теорему Пифагора, что гипотенуза короче суммы двух катетов. Раньше напрямик через поле к лесу можно было проскакать, как те первые попавшие в засаду преследователи разведчиков и сделали. А теперь не сгипотенузешь, теперь поле нужно по краю огибать. По двум катетам. Оно — всё поле, трупами завалено. Опять же начало артподготовки застало колонну в движении и им безумно захотелось посмотреть, как красиво гранаты взрываются, выбрасывая вверх клубы дыма, огонь и землю.
Туда, на лево, Юрий Васильевич и перевёл подзорную трубу.
Егорка Коноплёв установил на алебарде, со всей силы богатырской воткнутой в податливую землю, свой испытанный карамультук, и глянул в прорезь прицела. Далековато. Пуля, возможно, уже долетит, но не туда, куда пошлёшь, и силу убойную уже потеряет. Подождём твою мать, как иногда непонятно бурчит себе под нос князь Юрий Васильевич. Егорка оглянулся. Все пять десятков потешных, которых он с собой привёл в лес, уже тоже воткнули алебарды в землю и зарядили мушкеты, которые Юрий Васильевич называет странным смешным словом — винтовка.
К ним как-то неспешно больно татары приближались, словно на прогулке. Не гнали коней с гиканьем, припав к гриве и вытянув вперёд копье, а высоко держались в седле, сжимая в руках толстые тяжёлые свои сабли кривые. Попасть в лес они теперь не могли, тот проход, что был оставлен для первых татар, теперь тоже завален. Но эти в лес и не стремились. Они ехали вдоль леса, чтобы выйти во фланг цепочке поместной конницы, спешенной и стоящей сейчас стеной невеликой с пищалями и арбалетами от реки до леса.