И ещё не всё, подозревая, что всегда есть дезертиры, Юрий Васильевич отправил потешных и роту Коробова прочесать окрестные леса. И те наткнулись не на дезертиров, а на целую сотню татар. И как потом выяснилось из допроса пленных, не на пастухов наткнулись, а на сотню этих самых орешков — кэшигов (или кэшиков). Возможно они и лихие воины, и пусть даже им равных в джигитовке нет. Вот только против тромблонов сабля, даже самая острая, да хоть из мифрила, не тянет. Это только в кино мечом или саблей можно пули и стрелы отражать. В жизни ни фига не так. Там в тебя десяток дробин картечин прилетел и писец котенку. Особо неприятно, если прилетит в пузу. Базара нет, кольчуга большую часть дробин остановит или они силу потеряют. Но парочка картечин в пузе всё же окажется. И они там не захотят перевариваться, они чересчур острая приправа. Жечь будут, пока до смерти не сожгут.
В общем, счёт сто — один в пользу потешных. Луки у кэшигов были, и у потешных прилично раненых — одиннадцать человек и один убитый. От раненых, телохранителей хана, о потерях татар и узнали. Точно, потерял Давлет Герай двадцать, примерно, тысяч человек, обоз с теми самыми аргамаками, верблюдами и десятью орудиями (вон они где, оказывается) и шестьюдесятью тысячами коней. Ну и трёх сыновей схоронил. Всё же его войско вместе с османами было больше тридцати тысяч человек. Ушло вдоль Оки на юг не более десяти тысяч человек. А да ещё Егорка убил главного полководца хана Юсуф-бека — его воспитателя. А среди раненых пленных оказался молочный брат хана и его телохранитель — сотник кэшигов Ибрагим. У него три картечины из правой руки Василий Зайцев сам лично вынул. Если горячка не начнётся, то должен выжить, никакие важные органы не задеты.
Ну, нормально, будет кого отправить в качестве посла к Девлет Гераю. Мол, ещё раз и будет бо-бо. Сами придём по Дону или Днепру на лодьях и пушки свои привезем и иблисов тоже привезём. Давай лучше дружить против ляхов. Нападай на них. Там в Кракове столько всего вкусного. А мы, чтобы отвлечь ляхов, на Полоцк нападём. Ферштейн, какая загогулина интересная получается.
Событие тридцатое
Разделились примерно, как Боровой и планировал. Четыре тысячи поместных под командованием князя Серебряного пошли почти налегке к Орлу, а потешные, артиллеристы, минёры и две роты элитных поместных под чутким руководством сотников Кострова и Коробова тронулись на север к Туле.
Ничего кардинально не изменилось. На арбах лежат орудия и миномёты, которые без колёс, и их толкают вои. Пушки, кои на колёсах, тоже в основном ратники тянут. Лошадей немного Юрий Васильевич из трофейных себе оставил, но упряжи нет, и тем более хомутов, так что толку чуть. Лошадей вьюками с припасами обвесили.
И с каждым километром Юрий Васильевич всё злее смотрел на ханского молочного брата Ибрагима. Они встретили несколько сожжённых деревень. Успели татары бед натворить. А там, где жители спрятались в лес и все вроде даже целы остались, степняки потравили все поля. Лошадок пастись на них отправили. Теперь крестьяне останутся без зерна. Боровой из захваченных трофеев выделил этим трём деревенькам по два самоцвета, из ножен сабли Юсуф-бека вынутых.
— Купите пшеницы или ржи. Только смотрите, чтобы вас не убили за них. Если спрашивать будут, то так и говорите, что брат царя — князь Углицкий Юрий Васильевич дал и пообещал вздёрнуть любого, кто отнять попытается.
Так себе защита. Другой нет. Самое плохое, что в этих деревеньках лошадки такие неказистые, что изымать их у крестьян смысла нет. Они себя до Тулы не дотащат, не то, что пушку полуторатонную. Ничего, у него потешные есть, это, мать их за ногу, двухметровые амбалы, и они точно больше уволокут, чем те клячи крестьянские.
Юрий Васильевич, если честно, то не знал, спешить ему или нет. Вехи этой войны он знал совсем плохо. Во второй год точно наши осадят Выборг, но взять не смогут и станут финские поселения зорить и финнов в плен угонять, а потом после заключения мира продадут их шведам. Получается по зрелому размышлению, можно не спешить и прибыть к осаде Выборга весной следующего года, или даже летом. Ну, не помнил он практически ничего про эту войну, дат так точно.