Юрий Васильевич мёд не пил, так пригубливал, боярин же разошёлся, и кубок за кубком в себя заливал. Не прошло и пары часов, как наместник новгородский оказался храпящим за столом, хорошо хоть мордой не в салате. Правда, совсем рядом с миской чёрной икры. Часть миски борода его седая роскошная накрыла.
Боровой заснуть в жарко натопленной опочивальне, что ему выделил князь Палецкий, долго не мог. Планы строил. Выходило, что он чуть раньше прибыл, чем задумывал. Он хотел шведов застать осаждающих крепость Орешек и помножить их там на ноль, а корабли либо захватить, либо, если не получится, то сжечь. Прибыл, спешил, со всех сил, а тут никаких шведов. Обломс.
когг — реконструкция
Событие сорок второе
Срок поменялся. Но в этом и плюс есть. Если по плану, что Боровой с Коробовым, Костровом и князем Иваном Михайловичем Глинским разработали, то они должны были перерезать Неву с юга и с этой стороны напасть на шведский флот и армию, что осаждает Орешек. Минус был в этом плане. Шведы могли уйти к Выборгу, как они и сделали в Реальной Истории. А вот теперь у него появился шанс, раз время ещё есть, пройти по Волхову до Ладожского озера и выйти к орешку не с юга, а с севера. И когда шведов Головин, Захария Иванович Очин-Плещеев и Семён Васильевич Шереметев шуганет от Орешка, то они, отступая к Выборгу, напорются на его людей. Там он их всех и положит. И пленных брать не будет. В Стекольне или Упсале вздрогнуть должны, когда узнают о потерях. А потом, из миномётов обстреляв флот, вынудит адмирала Якова Багге сдать корабли. В идеале затем нужно взять Выборг и Киновепи (Кивинеббе) и послать ультиматум Густаву: десять тонн серебра и тысячу тонн меди гони, брат, или возьмём Або, а потом сожжем Стекольну с Упсалой. До Або (Турку) километров двести. За пять дней можно дойти, захватывая в полон финнов и угоняя их на наш берег с дальнейшим переселением в Орёл и Самару. Финнам там лучше будет. Теплое лето, шведов поработителей нет. Лошадок им дать из захваченного Шереметевым Большим обоза в шестьдесят тысяч татарских коней. Верблюдов тоже можно им отдать. Пусть на подножном корму в Самаре плодятся. Там же степи сейчас. Верблюжья шерсть — она лечебная.
С братиком Иваном Юрий Васильевич уже поговорил. Главное условие мирного договора должно стать отсутствие поселений на шведской стороне, на расстоянии ближе, чем сто вёрст от Ладожского озера, и отсутствие крепостей в финской части Швеции.
Не дожидаясь, пока Новгородский наместник воевода Дмитрий Фёдорович Палецкий Шереда проснётся утром, войско Юрия Васильевича погрузилось на ушкуи и, налегая со всей силы на вёсла, двинулось вниз по Волхову к Ладожскому озеру. Наконец-то хоть осень настала, и комары с оводами исчезли, мошка по-прежнему одолевала, но одна беда всяко лучше, чем три сразу.
Если по карте Меркатора и шведских картографов, нанятых Боровым, лаптями измерять, то путь предстоял приличный, вёрст двести. Но реки ведь ещё и кривулины всякие выписывают. Так что смело можно на полтора умножать. Седмица пути впереди. А потом ещё от устья Волхова, до начала Невы, до будущего Шлиссельбурга по Ладожскому неспокойному озеру, ещё более сотни вёрст. Нужно поспешать. А то вдруг шведы прямо сегодня уже войдут в Неву с запада.
Как вот тут разведку высылать? Посадить самых здоровых гренадёров на вёсла? Лоцмана и капитана с парой местных рыбаков, привычных ходить под парусом, нанять? Или вдоль берега конные разъезды отправить? Неправильный вопрос. Не «или», а «И». В войне любой разведка — это половина всего успеха будущего. Наняли семейку рыбаков, что в Ладожском озере рыбачат испокон века. Отобрали двадцать самых здоровых потешных, посадили в лодью всех скопом, и они полетели вперёд. Кроме того в Новгороде купили десяток хороший коней, и на них из поместных лучших выбрали наездников и стрелков, чтобы если, что отбиться сумели. Водоплавающие пошли в дальнюю разведку, а поместные только чуть вперёд забегают, а на ночевку в лагерь возвращаются.
Все пугают Ладожским озером, дескать, налетит буря, и всё, тушите свет, сразу к царство Нептуна. То ли спал Нептун, то ли попаданцы ему по нраву, но не стал он Борового к себе залучать, спокойно пропустил через свои воды. И ещё договорился бог морей с Зевсом громовержцем, и тот отгул взял, даже отпуск, настало бабье лето. Ветерок есть, и он как бы северо-восточный. Почти встречный сначала был, а вот после мыса Пайгага команды наконец парус поставили и гребцы чуть расслабились. Но ненадолго, навстречу неслась их лодка. Тут не спутаешь. Чтобы не оказаться нос к носу с врагом, все лодки у князя Углицкого меченые-помеченные, в центре паруса нарисован «Черный квадрат» Малевича.