С развивающимся прапором и Егоркой с его богатырями для подстраховки, Иван Иванович подошёл к воротам, и взятый для такого случая, барабанщик постукал в барабан. Не, совсем не Ринго Старр. Ничего, научится, зато долго и громко.
Из ворот через час после третьей сольной партии барабанщика вышла процессия. Один точно был в сером церковном облачении с капюшоном на голове. Куколь, кажется. Тут лекцию недавно от Макария получил Юрий Васильевич, что-то про то спорили или говорили, убеждая друг друга, они с митрополитом, а вот должны ли монахи владеть крестьянами. И что-то свернули на куколь — капюшон. А точно, Юрий сказал, что если не можешь трудиться, в смысле работать физически, то вот учить детей или ратникам рассказывать Ветхий и Новый завет можно же, нет физической нагрузки. А то нацепят капюшон, и от людей им отгораживаются. Оказалось, что так и должно быть: остроконечный капюшон чёрного цвета с двумя длинными, закрывающими спину и грудь полосами материи, именуемый «шлемом Спасителя» и выражает духовную закрытость, защищённость монаха от влияния земных страстей.
Швед был в капюшоне и серой до земли рясе, а по правую руку его был выряженный в кружева вьюнош со взором горящим. Ну и полно ещё народу, разряженного в кружева и шелка с батистом, позади этих двух. Выходит, выжил и епископ Турку Микаэль Агрикола, и принц Юхан или герцог Юхан. Ну, тогда ладно. Тогда урок от Ивана Костина им на пользу. Отправляя барона на переговоры, Юрий Васильевич решил, что потребовать нужно сразу много, начнётся торг и получится нормальный выкуп, чтобы русские не уничтожали город вместе со всеми жителями, да даже если жители сбегут частично, то судьба их незавидна, уже скоро температуры станут отрицательными, и в чистом поле или даже лесу без надёжных стен и печей не выжить. А ещё без запасов продовольствия, которое будет уничтожено вместе с городом. А вы за все ваши беды короля Густава благодарите — это он решил напасть на России, вот пусть теперь полными ложками результат и расхлёбывает. Вы там на Ри́ксдаге (швед. riksdag — «имперский сейм») примите закон, запрещающий королю или кому-либо другому в Швеции, воевать с Россией. Печально закончится.
— Две тонны серебра требуй, ай, два пишем три на ум пошло, сто двадцать… сто двадцать пять пудов, и всю медь, и железо, что есть в городе. И понятно, что корабли мы купеческие все заберём. Стяжательство — грех.
Глава 22
Событие шестьдесят второе
— Хер Гюнар, десять фунтов серебра. Ферштейн. Вот этот мешочек. Да, для вас и не крюк так-то особо. Стокгольм рядом совсем, зайдёте, может товар какой прикупите нужный, и к себе в Росток спокойно отправляйтесь. И всем там, у себя, в Ростоке, говорите, что прямо с весны в русском городе Выборг будет три месяца идти большая, богатая ярмарка. Наши купцы товара навезут, я с братом моим королём Густавом договорюсь, он туда товар своим купцам велит привезти. Отличная будет ярмарка. Я вам с собою вот несколько бутылок русского вина дам, как образец наших товаров. Про мёд, пеньку, соболей с горностаями и прочий воск с льняной тканью и говорить не стоит. А, ещё я от себя лично выделю купцам и бронзовой пудры, и бронзовой краски. Договорились? Вот ведь, стоп, брат Михаил дай херу Гюнару два карандаша, красный и простой… Ай, один раз живём, и мелок пастельный один, во-во, вот тот синий.
Это Юрий Васильевич выловленного в порту Або купца из Ганзы уговаривал передать королю Швеции послание. Пока Ганза ещё сильна и Мекленбург Росток к себе не присоединил. Вообще на Росток у Юрия Васильевича планы были. Теперь с появлением Выборга путь в немецкие земли открыт и можно учёных из университетов к себе лучших переманить. Так в Ростоке крупнейший и старейший университет Европы.
— Только пуд серебра… Ладно, ладно, стоило попробовать. Жадность грех, но все мы люди и легко в грех впадаем, — купец с опаской покосился на Егорку, который при попытке поторговаться изобразил на зверской харе своей задумчивость, то ли просто убить зарвавшегося купчика, то ли сначала язык вырвать, чтобы чепухи не нёс.
— Хер Гюнар, вы врагу оружие привезли, я бы мог за это просто забрать у вас корабль, но я сделаю вид, что пороха и мушкетов на вашем корабле не было. И да, вам крупно повезло, что шведы успели расплатиться. Вот письмо моего брата — царя Ивана Васильевича, за красивую улыбку прозванного Грозным. Вам, как и говорил уже, нужно просто вручить торжественно его важному какому начальнику в Стокгольме, и на словах передать то, чему вы лично были свидетелем. Да, и в конце подчеркните особо, не будет через две недели посольства в Або, и мой флот, все вот эти двадцать кораблей, вооружённые страшными русскими пушками пойдут в Стокгольм и спалят, и взорвут, и разнесут там всё в клочья. Пусть поторопятся. Если даже по дороге встретим посольство, то утопим корабль и всё одно уничтожим Стокгольм. Ауфвидерзеен (Аuf wiedersehen).