Могила моей матери. Она была у меня под ногами. Шесть футов, если быть точным. Разложение. Не оставила в этой жизни ничего, чем можно гордиться, кроме сына-неудачника и отца, который — хотя он не хотел этого признавать — ненавидел меня за ее убийство.
— Ты слишком долго там стоишь, — тихо сказал он мне.
Я не шевельнулся. Я тупо уставился на каменный блок, проводя пальцами по изгибам ее имени. Не спрашивайте меня как, но я знал, что больше никогда не вернусь в это место. Когда я отвернусь от нее, я больше никогда ее не увижу.
Итак, я остался там, зацикленный на камне, снова и снова проводя по ее имени.
Элизабет Мэтисон.
Элизабет Мэтисон.
Эли-за-Бет Мэ-ти-сон.
Ее смерть создала эффект домино.
Папа так оплакивал ее смерть, что утопил свои печали в алкоголе.
Это привело к тому, что он потерял работу электрика.
Потом мы потеряли дом, потому что он не мог оплатить ипотеку.
А поскольку мы потеряли дом и не имели денег, мы переехали в дерьмовое место.
Но это был не конец.
Нет, эта дыра в конечном итоге привела меня к Лие, к любви, к страсти и музыке. К тому, чтобы все испортить и исправить, и чтобы жизнь, которую я никогда не знал, могла быть моей.
Смерть мамы, возможно, убила меня однажды, но это положило жизнь моей второй половинке и истинному счастью.
Я снова был жив.
КОНЕЦ