Попытки воспитать привычными методами много о себе возомнившего Виктора Леоненко ни к чему не привели. Игрок пользовался особым к себе отношением со стороны Григория Суркиса, расположением президента клуба, потакавшего и многое прощавшего талантливому, но совершенно разболтанному футболисту.
Лобановский не жаловался Суркису на Леоненко, который подминал под себя молодых Шевченко и Реброва, постоянно рассказывал партнёрам, что и как им следует делать на поле, когда и куда давать ему передачу. Просто отправил, сказав, что ещё один тренер ему не нужен, во вторую команду. И если не забыл потом, то не очень-то и вспоминал об игроке, который считал себя суперзвездой европейского калибра. Без малейших, правда, на то оснований.
Однажды, это было ещё до Лобановского, Сабо принялся при всех чихвостить Леоненко за лишний вес, за пристрастие к пиву, за нерадивость на тренировках, за слабую игру и поставил ему в пример Олега Блохина. «Кто такой Блохин? — переспросил Леоненко. — Академика Блохина знаю, по телевизору слышал о нём, а кто такой этот ваш Блохин, понятия не имею. Я — Леоненко, люблю пиво и не скрываю это». Леоненко говорил Сабо, что «во времена Пеле пешком по полю ходили», а «Блохин мне бутсы должен чистить».
Лобановский считал, что футболистов можно — условно, конечно, — разделить на три группы. Вне зависимости от возраста. В первой группе те, кто только играет. Во второй — играют, но при этом говорят. В третью он включил тех, кто преимущественно говорит. «Миграция» из одной группы — из первой во вторую, из второй — в третью, иногда даже из первой в третью — возможна, но невозможна из третьей во вторую или же в первую. От попавших в третью, по мнению Лобановского, пользы для команды ждать не приходится, они приносят только вред, поскольку начинают считать себя, как Леоненко, тренерами.
Накопление критической массы нарушений привело к тому, что и Калитвинцев перестал удовлетворять своей игрой и поведением Лобановского.
Перед четвертьфиналом Лиги чемпионов с «Ювентусом» в конце февраля — начале марта 1998 года киевское «Динамо» проводило заключительный тренировочный сбор в Израиле. В полулюксе на пятом этаже отеля «Дан Кейсария» сильно болел Лобановский. Почти неделю он не выходил из номера, в основном лежал, иногда подходил к письменному столу, присаживался и делал пометки на поступавших раз в день из Италии факсовых лентах с информацией о «Юве». К нему приходили помощники, приносили расшифровку снимавшихся на видеокамеру занятий, они обсуждали все детали предстоящей тренировки, Лобановский выходил на балкон и — сколько позволяло состояние — наблюдал за проводившейся работой команды на примыкавшем к отелю поле.
Деловая атмосфера нарушилась в одночасье. В Кейсарию приехал кто-то из советских футболистов, доигрывавших в Израиле. С Калитвинцевым в его номере они предались воспоминаниям о прежней футбольной жизни, о матчах и партнёрах, общих друзьях, и легко превратившийся в утро вечер воспоминаний завершился тем, чем и должен был завершиться: гость заснул в кресле и пробудился лишь к полудню, хозяин же, в «Динамо» тогда капитанствовавший, не смог выйти на тренировку, сославшись на недомогание.
Врачи Лобановскому об истинных причинах нездоровья немедленно доложили. Поговорив с Калитвинцевым, тренер не стал делать то, что собирался, — немедленно отправить капитана клуба и сборной домой, а дал шанс. История с Калитвинцевым происходила в Израиле на моих глазах. Сказать, что Лобановский был тогда ошарашен, значит, ничего не сказать. Он только и повторял: «Как же можно так? В такой-то момент?..»
Когда жребий определил «Ювентусу» в соперники по мартовскому четвертьфиналу Лиги чемпионов в 1998 году киевское «Динамо», в Турине обрадовались. Итальянцы считали, что это награда за нелёгкий выход в четвертьфинал, когда у «Ювентуса», финалиста Лиги чемпионов 1997 года, всё висело на волоске.
Лобановскому была понятна причина радости. «Почему они довольны, что жребий свёл их с нами? — рассуждал он. — Руководители “Ювентуса” прекрасно понимают, какие сложности испытывает команда, которая, не играя во внутреннем чемпионате, вступает в борьбу на высшем уровне. Поэтому они считают, что из всех четвертьфиналистов “Динамо” в плане готовности будет худшим. Выражая удовлетворение жребием, руководители “Ювентуса” не имеют в виду силу соперника, они исходят из профессионального понимания конкретной ситуации, в которой находится “Динамо”».