Их никто — ни Лобановский, ни Базилевич, ни тем более «начальники» — не заставлял не обращать внимания на кровь, сотрясения мозга, неснятые швы, сдвинутые коленные чашечки... Они — сами. «У нас, — говорит Решко, — был коллектив, который хотел добиться успеха, не денег... Мы тоже хотели жить хорошо. И жили неплохо. Но мы так представляли себе жизнь: сначала выиграть, а потом что-то попросить...»
В обойме того «Динамо» было четырнадцать высококвалифицированных игроков. Они летали по Союзу на рейсовых самолётах, порой допотопных, выходили на поле через три дня на четвёртый и продолжали, не ноя, драться.
Тех, кто считает практиковавшуюся в «Динамо» систему «потогонной», Базилевич называет непрофессионалами. Подавляющему большинству футболистов, поработавших с Лобановским и в 70-е, и в 80-е, и в 90-е годы, и в голову не приходит жаловаться на «загубленное» в Киеве здоровье. «Если кто и ломается, — говорит Базилевич, — только слабые и недисциплинированные: посмотрите, в какой отличной форме до сих пор находятся Демьяненко, Буряк, Кузнецов, Беланов, Заваров, Михайличенко и масса других, не менее “измочаленных” Лобановским футболистов!»
Глава 7
ЛОВУШКА-76
События развивались следующим образом. После возвращения с Олимпиады в Монреале и короткого отдыха в Ялте, перед осенним чемпионатом Советского Союза Лобановский с Базилевичем приняли решение расстаться с двумя футболистами — крайними защитниками Трошкиным и Матвиенко.
Предельный возраст — понятие относительное. Футболист должен быть использован в составе до тех пор, пока он полезен. Это было тренерским кредо молодых специалистов, и они вправе были, руководствуясь чисто спортивными мотивами — и только ими, — решать вопрос о пребывании в команде того или иного футболиста.
«Время меняет людей, — говорил Лобановский. — Я не исключение. Теперь я хорошо понимаю некоторый экстремизм нашего решения, во многом ошибочного, ибо сложившаяся ситуация (на Олимпиаду мы ехали только побеждать, а “взяли” лишь бронзу, начисто проиграли первую половину сезона) совершенно не требовала принимать такие меры, в результате которых два игрока сборной оказались внезапно не только вне сборной, но и вне клуба. Наверное, вполне возможен был вариант перевода обоих футболистов на какой-то период в дублирующий, к примеру, состав.
Эта ошибка стала завершающей в цепи многих, совершенных и нами, и футболистами.
Вольтова дуга замкнулась».
Вечернюю тренировку в воскресенье, за два дня до очередного календарного матча с «Днепром» в Киеве, команда проводила без Трошкина и Матвиенко. А на следующий день в полном составе явилась утром в республиканский Спорткомитет. Футболисты заявили, что не желают больше работать с Лобановским и Базилевичем, и уехали в Конча-Заспу продолжать подготовку к встрече с днепропетровцами, предупредив, что если тренеры там появятся, то они базу покинут. «Готовиться, — сказали они, — мы будем сами. Сами будем определять состав, решать, как играть, и отвечать за результат».
До матча и в последующие дни состоялась серия собраний, совещаний, призванных каким-то образом урегулировать конфликт, «спустить» его на тормозах, примирить стороны. На одном из таких собраний — шестичасовом — тренеры услышали в свой адрес всё, что думали о них футболисты, и высказались сами. На другом — более коротком — был объявлен целый ряд решений и оргвыводов. Лобановский, например, с Базилевичем, а также Мунтян получили партийные взыскания. Условной дисквалификации подверглись Трошкин, Звягинцев, Матвиенко, Мунтян. Многие игроки получили выговоры и строгие выговоры. В таком состоянии команда не могла быть отправлена на запланированный турнир в Испанию, в котором вместо неё выступил ЦСКА.