— Не преувеличивай. Сириус не смеет скрывать от меня, что он натворил. Но вот причину своего отвратительного поступка он, похоже, выдаст только под пытками, что я спустя несколько дней уже не буду считать таким неприемлемым вариантом.
— Ты же не против, если я с ним поговорю? — Вальпурга тут же посмотрела на него с благодарностью. Хотя Альфард и чувствовал себя не в своей тарелке, он по-прежнему считал своим долгом попытаться вразумить племянника.
— Будь так добр. В случае необходимости, отцовская трость в кабинете, плети в подвале.
Никто из них троих даже не улыбнулся шутке.
***
Спальня Сириуса была самой большой из детских на третьем этаже. Альфарду она была хорошо знакома: в его детстве эта комната тоже принадлежала старшему из братьев Блэк, а сам он проводил там много времени, изо всех сил пытаясь вести себя тихо и не раздражать Ориона, занятого домашними заданиями или чтением (обычно у него плохо получалось). Постучав, но не дождавшись ответа, Альфард вошел.
В спальне как будто прошел ураган, что, впрочем, было обычным ее состоянием с тех пор, как Сириус научился ходить. В очередной раз заклинанием были сорваны со стен магловские картинки, только гриффиндорский баннер был помилован, хотя и неохотно. По полу были разбросаны вещи, так и не собранные в Хогвартс, раскрытый в центре комнаты школьный сундук с целым комом дорогих мантий дополнял картину. Видимо, Кричеру пока запретили наводить порядок в спальне провинившегося подростка.
Виновник родительских волнений лежал на своей огромной кровати лицом в шитое золотом покрывало и никак не реагировал на вошедшего. Лишь узнав голос Альфарда, он поспешно сел и попытался принять свой обычный самоуверенный вид.
Удавалось плохо. Сириус выглядел сам не свой. За эти несколько дней даже его длинные волнистые волосы как будто потускнели. Мальчишка был вымотан до крайности, что и неудивительно, если его отец правда посвятил все это время воспитательному процессу.
— Ну как ты? — коротко спросил Альфард. Он не собирался сегодня нежничать, но, увидев абсолютно несвойственную его племяннику потерянность, немного смягчился.
— Нормально, — похоже, Сириус едва ли не впервые в жизни не знал, что сказать.
— Сириус… — тяжело вздохнул Альфард.
Он помнил его еще совсем крохой — как раз вернулся из Алжира когда он делал свои первые шаги. Хотя он редко бывал в Британии (а может именно поэтому), Сириус всегда делился с ним своими детскими проблемами и тревогами. Альфард и сам любил живого, любознательного и очаровательно дерзкого племянника. Ему было нелегко принять тот факт, что этот родной и любимый ребенок был способен на такой ужасный поступок. Он отчаянно искал объяснение.
— Можешь не переживать, — отрывисто, слегка охрипшим голосом сказал Сириус, — меня уже достаточно наказали.
— Я знаю — и знаю, что абсолютно заслуженно. Но по-моему уж я-то точно заслужил право знать, зачем ты это сделал?
Избегая ответа, Сириус встал и подошел к окну. По гримасе, исказившей на секунду его лицо, Альфард понял, что Орион все-таки выпорол сына. В отличии от их отца, он прибегал к этому методы воспитания очень редко, но и ситуация была из ряда вон выходящая.
— Что бы тебе ни говорил твой Северус, я не собирался его убивать.
— Я в первый и последний раз посоветую тебе оставить этот тон, — прервал его Альфард. — Ты сейчас не в том положении. И это не ответ на мой вопрос.
— Я просто хотел, чтобы он отстал от нас, понятно?! Мне надоело, что он вечно таскался за мной и Джеймсом, как приклеенный, и я решил напугать его так, чтоб неповадно было!
Это объяснение было даже хуже.
— Ты правда считаешь это хорошим оправданием? Сириус, ты не настолько глуп, чтобы верить, что встреча лицом к лицу с оборотнем может закончиться легким испугом. Надеюсь, ты доволен — у моего сына теперь незаживающая рана от когтей на груди и…
— Да никакой он тебе не сын!
Альфард удержал себя от желания дать ему хорошую затрещину. Даже у такого всепрощающего дядюшки, как он, были свои границы. Сириус, будучи умным парнем, до этого ограничивался недовольными взглядами и скрытыми обидами, но не позволял себе ничего подобного.
— Замолчи, — сквозь сжатые зубы выдавил Альфард. — Как бы тебе не тяжело было терять роль всеобщего любимца в семье, тебе придется смириться с тем, что Северус — мой сын, и я всегда буду о нем заботиться. Я прекрасно понимаю, что вы со своим приятелем нашли себе легкую жертву для издевательств, но, можешь быть уверен, я ничего подобного не позволю.
Сириус, кажется, перестал слушать еще после первой фразы. На его лице заходили желваки, в голосе звучала искренняя ярость вперемешку с совершенно детской обидой:
— Всеобщего любимца? Да ты вообще понятия не имеешь о моей жизни! Конечно, когда я писал тебе и умолял приехать, у тебя всегда были очень важные дела в Восточной Африке, зато стоило появиться этому твоему ублюдку…
Невербальное силенцио сорвалось быстрее, чем он успел об этом подумать. Для лучшего эффекта он тут же призвал и его палочку — Сириус, как и его мать, иногда совсем переставал себя контролировать в гневе.
— Либо ты немедленно приходишь в себя, либо будешь снова продолжать разговор со своим отцом. Это последнее предупреждение.
Пока Сириус бессильно сверкал на него глазами, у Альфарда было время подумать. Он уже пожалел о том, что согласился на просьбу Вальпурги — у него был слишком сильный собственный интерес, после появления Северуса он больше не мог занимать позицию третейского судьи во всех семейных спорах.
Сириус и правда был долгожданным и любимым наследником. Да, он с самого рождения был громким, настырными и очень неудобным для всех ребенком, но это не делало его менее обожаемым. Орион и Вальбурга были озабочены воспитанием первенца настолько, что тихий и спокойный Регулус неизбежно оставался в тени непослушного, но блистательного старшего брата. Остальные родственники, хотя и часто ругали не в меру живого и активного мальчишку, в компании взрослых часто признавали, что эти качества пригодятся будущему главе семьи. Сириус был сложным и требовательным ребенком, забирающим себе абсолютно все внимание окружающих, но именно такие дети зачастую становятся тайными любимцами для родителей.
Конечно, ситуация осложнилась после его поступления в Гриффиндор. Период подросткового неповиновения начался у Сириуса необыкновенно рано, и практически с его первого курса Орион и Вальпурга не слишком успешно боролись с нежелательным влиянием его новых друзей. Сам Альфард всегда старался защитить Сириуса, убеждая брата, что это нормальный этап взросления, который мальчик наверняка перерастет. Со своей стороны Сириус наверняка тоже чувствовал растущую напряженность родителей, что не могло не добавлять масла в огонь его желания делать все наоборот. В этом возрасте многие чувствовали себя отвергнутыми — но Сириус, как и многие из Блэков, всегда чувствовал все с утроенной остротой.
Глубоко вздохнув, Альфард снял заклинание, хотя тут же подумал, не оставить ли его подольше. Но с заткнутым ртом настоящего разговора не получится, а он еще не терял надежды достучаться до мальчика.
— Сириус, — он постарался говорить как можно мягче, хотя сейчас это давалось ему как никогда сложно, — послушай меня. Мы — твоя семья. Мы все тебя любим и заботимся о тебе. Именно поэтому твой отец не позволяет тебе делать все, что вздумается.
— Мой отец хочет только, чтобы я вел себя как хороший чистокровный мальчик, на все остальное ему плевать, — Сириус, похоже, растерял свой запал и теперь говорил с показным равнодушием.
— Неправда. Может, ты этого пока не видишь, но поверь мне, именно в такие тяжелые времена поддержка семьи — самое ценное, что у нас есть.
Сириус бросил ему полный недоверия и даже почти сочувствия взгляд. Как будто искренне не понимал, как Альфард мог с серьезным лицом говорить ему такую чушь.
— Именно в такие времена становится понятно, с кем тебе по пути, а с кем нет.
Альфард погладил его щеке, как совсем маленького мальчика, и шестнадцатилетний Сириус позволил ему эту вольность.
— Я думаю, что нам с тобой все-таки по пути.
Таким же серьезным и совершенно недетским взглядом на него смотрел порой Северус. Неужели это всеобщее ожидание войны заставило так непохожих друг на друга мальчика рано ожесточиться?