Его ржание поддержал Владик, но хохот очень скоро прекратился, потому что "Корвет" начал скакать по таким колдобинам, что обвес терял свою привлекательность с космической скоростью. Днищем еще не огребли, и то ладно. Вадик снизил скорость, и тут глазастый Владик заорал:
– Ой! Цивилизация!
Перед ними мелькнул обшарпанный указатель со стрелкой, указывающей направо, и надписью "Коврижкино".
Однако с цивилизацией в Коврижкине было хреново чуть более, чем полностью. Оба – и Вадик, и Владик – убедились в этом почти сразу же. Свернули по стрелке, прокатили, точнее, пропрыгали, стукаясь пластиком обвеса об ямы еще километра два, и въехали в самый центр населенного пункта. Судя по всему, районного центра, да еще такого замызганного и жалкого, что хоть плачь. Даже статую Ленина с центральной площади (возле Ленина на клумбе кое-как пробивались к свету дохленькие цветочки, что пафоса экс-вождю не добавляло) не демонтировали. Вокруг вообще было скучно, серо и уныло. Хотя в этом имелись свои плюсы – так, например, каждый из немногочисленных проходящих по городской улице граждан просто считал своим священным долгом свернуть шею и, вытаращив глаза, пристрастно осмотреть Вадиков желтый Corvette.
Единственным оживленным островком была длинная очередь на ближней к памятнику улице, состоявшая из мужиков всех мастей.
– Пошли спросим хоть, где мы, – по молодецки бодро заявил Вадик и парканулся возле побитого жизнью бордюра. Места для парковки было до фига, поэтому Вадюля не стал утруждать себя точной постановкой машины, а выполнил свою обычную фигуру высшего пилотажа "я паркуюсь, как мудак": там немножко криво, там – косо, здесь – не доезжая… Ладно, сойдет.
Оба другана вышли из машины и отправились к очереди, наблюдая, как взгляды всех томившихся там особей, как по команде, обратились к Chevrolet.
– Эй, Владик, – лениво заметил Вадюля, – чо-то жарко, аж во рту пересохло. Ты это, найди где-нибудь мороженого, что ли… Мне "Нестле" возьми.
Владик огляделся по сторонам и, заметив палатку с более чем ясной надписью "Мороженое", кивнул и сайгаком поскакал в ту сторону.
– Мужики! – по-прежнему бодро начал Вадик, подходя к середине очереди, – а…
Продолжить он не успел.
– Очередь – пятьдесят копеек, – перебил его дохлый мужичонка в кепке. – Хочешь – бери, не хочешь – не бери.
Вадик аж поперхнулся:
– Какая такая очередь?
– Ты чо, Васильич, – укоризненно меж тем сказали мужику остальные. – У тебя ж такса – двадцать копеек. А ты с него драть, как с сидоровой козы.
– А ты мне не встревай, – успел огрызнуться Васильич в ту сторону. – Сразу видно, человек из загранки приехал, – кивнул он на хлопающего глазами Вадика. – Человек щедрый, добрый. Машина иностранная, больших денег стоит… Давно оттуда? – и он со знанием дела подмигнул Вадику. – Чеки есть, может, или валюта?
Вадик, бедолага, и не знал, что ответить.
Все, на что он был способен – это растерянно шарить по лицам мужиков из очереди в поисках понимания. И не находить этого понимания ни на одной роже.
– Ну хоть жвачка, – разочарованно протянул Васильич в кепке.
– А, – облегченно вздохнул Вадюля, услышав знакомое слово. И полез в карман, доставая пачку "Дирола". – Вот, нате…
Васильич, к удивлению Вадюли, со скоростью света вырвал пачку у него из рук и потрясенно начал ее разглядывать, временами охая.
– Я таких еще не видел! – сообщил он вконец охреневшему Вадику. – Вот же проклятые капиталисты, по-русски тут все нарисовали! Ты это, давай, мил человек, вон за тем становись, за парнем в красной рубахе. Так уж и быть, отдам тебе очередь за так! Два часа скоро, в три выйдешь с наваром! – и он во весь рот улыбнулся Вадюле.
– Так за чем очередь-то?! – закричал Вадюля, все еще вертя головой.
В радиусе ближайших нескольких метров внезапно стало тихо.
– Как – за чем? – протянул стоявший рядом с Васильчем мужик. – Ты чо, зема? Совсем в своих загранках от жизни отстал? За водкой! У нас вам не капитализм, у нас ее только с двух часов продают…
"Где это – у вас?" – хотел было спросить Вадюля, но тут его за локоть ухватил ухмыляющийся Владик. Он сунул в руку Вадику мороженое в вафельном стаканчике и, довольно хихикая, начал рассказывать:
– Прикинь, подхожу к палатке, беру два, спрашиваю: сколько с меня. А там тетка говорит на полном серьезе: "С вас сорок копеек!" Ну, я малость охренел, конечно, выгребаю мелочь из карманов, ссыпаю ей и говорю: сдачи не надо! Ты бы видел, как она на меня посмотрела!
– "Нестле" там не было, кстати – уточнил Владик, довольно глядя на вытянувшуюся морду Вадика. – Там вообще всего один сорт продается, прикинь! Зато за копейки! – и громко, во весь голос, заржал. – Видно, совсем далеко от МКАДа нас унесло!
А морде Вадика было от чего вытянуться, между прочим. Он прекрасно видел, как со спины к Владику подкрадывался не кто иной, как мент. Правда, форма у мента была какая-то немного странная, но в том, что это был именно мент, Вадик не сомневался ни секунды.
– Товарищ, – строго спросил мент Владика, цепко ухватывая его за локоть. – Это вы сейчас мороженое покупали?
Краем глаза Вадик увидел, как к менту несется тетка в белом грязном халате и белом (когда-то) колпаке, вопя что есть силы: "Товарищ милиционер, это он, это он мне фальшивые деньги дал!", и, видимо, то самое наследственное жопное чувство подсказало ему: надо сваливать отсюда, и чем скорее, тем лучше…
– Ну, я, – меж тем борзо ответил Владик, откусывая от вафельного стаканчика. – А чо, уже и мороженое купить нельзя? Оно у вас вон какое дешевое…
– Ваши документы! – официальным голосом вдруг рявкнул милиционер. – И ваши тоже, гражданин! – зыркнул он на Вадика.
– Владик, шухер! – тут же заорал приятелю Вадюля и, не дожидаясь реакции, рванул к "Корвету". Владик, не заставив себя ждать, вывернулся из рук не ожидавшего такого финта милиционера и дриснул следом за Вадюлей, бросив столь желанное мороженое куда-то в сторону и угодив при этом в ту самую тетку в грязном белом халате. Тетка не замедлила завизжать.
Подбегая к "Корвету", оба увидели стоявший возле него древний ментовский уазик с синей мигалкой и выскакивавшего из машины мента номер два, так что посадка в машину произошла в рекордно быстрые сроки. Кстати, если б не изысканная манера Вадюли парковаться по образцу "мудак-стайл", то, вполне возможно, что уехать они бы и не смогли: ментовский уазик встал аккурат за корветовской задницей, типа перегородив ему выезд. Но, учитывая то, что Вадик поставил машину мордой к бордюру и крайне косо и криво, да и еще и не доехав до бордюра метра полтора, то выход был! Вадик изо всех сил выкрутил руль в ту сторону, куда смотрел нос машины, цапнул обвесом бордюр, но все-таки вырулил, объехав уазик! И нажал на газ.
Тут же сзади заорала ментовская сирена. Уазик двинулся в погоню.
Из Коврижкина выехали за минуту, не больше. А уже на трассе Вадик, трясясь от внезапно охватившего его страха и вцепившись изо всех сил в руль, втопил газ что было дури, и тупо следил, как проектор Корвета транслирует скорость: 20 миль, 30, 40, 60, 80…
Из транса его вывел вопль Владика:
– Сбавь скорость, говорю! Мы щас машину разобьем на хрен на этой дороге!
Владик сбавил скорость миль до 30, посмотрел в заднее зеркало, где не наблюдалось никаких уазиков с мигалками, да, собственно, и никаких других машин, кроме пылящего задумчиво где-то вдали КамАЗа, тоже не наблюдалось, и поинтересовался у друга:
– А это… они отстали? Мы ушли, что ли?
– Ушли? – довольно посмотрел на него Владик. – Мы от них не ушли, мы от них свалили со скоростью света! У них, наверное, шары что твой чайник были! Вжик – и нету! Тоже мне, лохи, на уазике гоняться с "Корветом"! – и, довольный, Владик заржал.
Только почему-то Вадиково жопное чувство этот смех позитивно не восприняло. Наоборот – жопное чувство ворочалось, пыхтело, подпрыгивало и что-то обеспокоенно Вадику вопило. Парень покачал головой.
– Машину наверняка в розыск объявили, – озабоченно сказал он Владику. – Или объявят скоро. А нам еще домой из этих эбеней выбираться. На первом же посту тормознут…
– Точно, – дошло до Владика, который сразу вдруг погрустнел. – Тогда… тогда че делать-то?