Кабальный договор — иначе не назовешь сей документ, названный по иронии судьбы «Договором о товариществе на вере» — между Ю. А. Гагемейстером, Д. И. Герке, А. Н. Загряжским, А. С. Козловым, А. Н.Лодыгиным и другими.
На 15 страницах договора нет и намека на желание толстосумов устроить изобретателю лабораторию или хотя бы мастерскую для выпуска первых партий ламп. Зато цинично продемонстрирована психология капитала — и было это в годы, когда переведенный «Капитал» Маркса читался и изучался в России. «Договор товарищества на вере» прямо-таки яркая иллюстрация к некоторым страницам Марксова труда об уродстве мира наживы.
Начинается договор во здравие: «Товарищество имеет предметом ввести в употребление и распространить как в России, так и за границею электрическое освещение по изобретенному Лодыгиным способу, на который получены уже привилегии…» (Следует длинный список стран мира и микроскопических княжеств Германии, среди которых нет почему-то США, а в Великобритании и Швеции патенты взяты на имя Кона, «принявшего на себя исходатайствование привилегий в этих двух государствах».)
«С этой целью все упомянутые привилегии передаются Лодыгиным, с согласия Козлова, Терпигорева, Висковатова и Кона… в полную собственность Товарищества, и засим от усмотрения Товарищества должно зависеть дальнейшее исходатайствование еще в каком-либо государстве привилегий на сделанное г. Лодыгиным изобретение», причем, на чье бы имя они ни брались — составлять они будут все равно «полную собственность Товарищества».
И так уже ясно, что Лодыгин теряет и свое изобретение, и право на дальнейшую защиту своего приоритета в других странах, в тех же США, но договор цинично разъясняет еще раз: «Господин же Лодыгин не имеет более права ни лично пользоваться им отдельно от Товарищества, ни уступать кому-либо от себя права пользования этим изобретением в каком бы то ни было виде».
Но и этого мало благородному купечеству (почти все члены правления купцы 1-й гильдии), к ним же пришлось приписаться и бесталанному (как называют в народе невезучих на долю, на деньги) Лодыгину.
Грабеж продолжается. Толстосумам известно о некотором оборудовании, за которое почти выплачены долги с помощью друзей. Так вот: «Лодыгин передает в собственность Товарищества две электромагнитные машины, два паровых котла и различные мелкие приспособления для производства опытов освещения, которые ныне помещаются на Конногвардейской улице в доме Телешева..»
Итак, кончились феерические опыты с лампами в Петербурге, нет больше ни крыши для работы, ни «приспособлений для опытов».
Зато обкраденному изобретателю бросается кость — звание «полного товарища», а «все мы, остальные пайщики, пользуемся правами вкладчиков и никакой ответственности по делам Товарищества не несем…». Хорошо устроились господа компаньоны.
И еще маленькая деталь: подпись полного товарища недействительна, как и распоряжения, если не поддержаны комитетом еще из четырех пайщиков, избираемых на один год. (Кто не понравится — можно сменить.)
Среди устроителей нового Товарищества — один богаче другого — Юнкер, Горсткин, Гагемейстер и так далее, а «снабжение его оборотным капиталом на ведение предприятия возлагается на Козлова, причем выдавать он должен авансы на поездки других пайщиков за границу, а вернуть их ему Товарищество сулит только по мере поступления каких-либо сумм от эксплуатации предприятия». Читай — вилами на воде, что и случилось: Козлов вскоре с ужасом сообщил Лодыгину, что он разорился и собирается уехать за границу. Степан Александрович — прототип многих терпигоревских героев из пореформенных дворян, не приспособленных к жизни в мире капитала и обреченных на гибель.
Но далее на страницах договора появляется, и все чаще и чаще, фамилия Сущова. Деньги будет давать Козлов, а распоряжаться ими позволено Сущову. Не он ли стоит за договором?
Хоть Николай Николаевич Сущов и тайный советник (по табели о рангах — генерал-лейтенант), ни для кого не тайна, что он известный комбинатор, сумевший влезть во многие правления — от Санкт-Петербургского международного банка (!), разорившего дотла полуграмотных в денежных делах помещиков, до Русского общества пароходства и торговли, прибравшего к рукам российские реки и пустившего по миру многих куражливых купцов.
Похоже, что Сущов если и не главный в кучке грабителей изобретателя, то один из главных: «С. А. Козлову и тайному советнику Н. Н. Сущову должны быть выданы каждому безвозмездно суммы… акции… акты…», а затем от них, Козлова и Сущова, будет зависеть, «уступить сполна или часть своих прав по этим актам другим лицам…»