Отказавшись от этой идеи, Фернер распустил свой отряд и скрылся сам. Он не сомневался, что герцог Брауншвейг будет в ярости от того, что он действовал без разрешения.
Герцог, узнав о произошедшем от вернувшихся с пустыми руками солдат, и в самом деле рвал и метал. Он отправил своих людей на поиски лезущего не в своё дело подчинённого, чтобы наказать его.
Однако Фернера так и не нашли.
— Хмф! Ну ладно, где бы он ни был, ему нигде во Вселенной не найдётся убежища. В конце концов, он сдохнет в какой-нибудь канаве. Пожалуй, стоит оставить его.
Сейчас события начали развиваться очень быстро, и покинуть Один, чтобы вернуться в свой домен, было гораздо важнее поисков какого-то Фернера. План эвакуации был составлен коммодором по фамилии Ансбах. Был пущен слух, что герцог Брауншвейг приглашает императора в своё поместье на бал. Были даже разосланы приглашения на это торжественное мероприятие. Но в ночь перед тем, как оно должно было состояться, герцог со своей семьёй и небольшим количеством верных людей сбежал со столичной планеты.
Когда Райнхард узнал об этом, он сразу понял, что настало время привести в исполнение его долговременный план.
По приказу Райнхарда, Биттенфельд с восемью тысячами солдат захватил все здания, принадлежащие министерству военных дел и арестовал гросс-адмирала Эренберга, что дало молодому гросс-адмиралу возможность отдавать официальные приказы всей армии Империи.
Большинство противников Райнхарда уже покинуло Один, так что Биттенфельду никто не противостоял, не считая одного-единственного капитана, загородившего дверь и пытавшегося не пропустить его в кабинет министра. За что и поплатился, когда Биттенфельд выстрелил в него из личного пистолета и серьёзно ранил.
Седовласый гросс-адмирал со старомодным моноклем не выказал ни малейших признаков потрясения, даже когда увидел Биттенфельда у себя на пороге. Он посмотрел на него с невозмутимостью, граничащей с высокомерием.
— И кто дал тебе, выскочке, право вламываться в мой кабинет? Не знаю, чего ты хочешь, но вижу, что правила приличия тебе не известны.
С холодной улыбкой в глазах, Биттенфельд убрал оружие и насмешливо отсалютовал.
— Прошу простить мою грубость. А хочу я, чтобы все люди признали, что времена меняются.
Между этими двумя была полувековая разница. Старик принадлежал к числу тех, кто держится за традиции, молодой — к тем, кто пытается эти традиции изменить.
После долгого обмена взглядами плечи старого адмирала опустились.
Следующим был захвачен Генеральный Штаб Империи, и гросс-адмирал Штайнхофф тоже был арестован.
К этому времени окружающие Один орбитальные спутники уже находились под полным контролем флота Кирхайса, а флота Кемпффа и Ройенталя в полной боевой готовности расположились поблизости.
Некоторые из дворян, узнав, что Один захвачен фракцией Райнхарда, предпринимали попытки к бегству, но пришедшие в космопорты арестовывались охранниками, командование которыми осуществлял Миттермайер. Даже тем, кто всё же смог взлететь на частных кораблях, не удавалось проскользнуть через раскинутую Кирхайсом сеть. Рыжеволосый адмирал относился к этим дворянам вежливо, но едва ли это уменьшало их чувство поражения.
Те немногие, кто прибежал в поместье графа Франца фон Мариендорфа с просьбой о защите и посредничестве в переговорах с Райнхардом, оказались умнее всех. Они были встречены Хильдой, которая завоевала доверие своим ясным и уверенным тоном. Стараясь не слишком открыто давить на них, она добилась того, чтобы все они оказались у неё в долгу.
Среди тех, кто не смог эвакуироваться, оказался и коммодор Штрайт. Его господин бросил его, тайно покидая Один. Не то чтобы семейство Брауншвейг оставило его намеренно, с их точки зрения, о нём просто забыли.
Шрейт, помещённый под арест и с надетыми электромагнитными наручниками был допрошен самим Райнхардом.
— Говорят, вы предлагали герцогу Брауншвейгу убить меня. Это правда?
— Да, правда, — возможно, он уже смирился с судьбой. Стыда Штрайт не испытывал.
— Почему вы предлагали такое?
— Потому что было очевидно, что если мы оставим вас в покое, то всё закончится тем, что и произошло сегодня. Если бы мой господин оказался более решителен, то не я, а вы сейчас сидели бы в наручниках, если бы остались в живых. Это позор не только для герцогского рода фон Брауншвейгов, но и для всей династии Гольденбаумов.
Райнхард не разозлился. Скорее, в его взгляде было уважение к смелости сидевшего перед ним человека. Он приказал охраннику снять с него наручники.