Меркатц, разумеется, такого не сделал.
— И что же, по-вашему, мы должны предпринять? — наконец выдавил из себя Брауншвейг.
Меркатц объяснил, сделав вид, что не заметил состояния герцога.
В то время, как нет необходимости отказываться от идеи с девятью укреплёнными пунктами, нет также необходимости размещать на них большие силы. Достаточно оставить за ними функцию наблюдения за противником, а весь военный потенциал сосредоточить в Гайесбурге.
— Значит, мы заставим этого щенка проделать весь путь до Гайесбурга для решающей битвы? Хмм, таким образом, мы выйдем навстречу врагу, находящемуся далеко от своей базы в далёком походе, и сразимся с ним, когда он находится на пике истощения, — произнёс герцог Брауншвейг, чтобы показать, что он не совсем уж далёк от военной тактической теории.
— Именно так, ваша светлость.
Но одновременно с ответом Меркатца заговорил другой голос:
— На самом деле, есть ещё более эффективная стратегия, которую мы можем использовать.
Это заговорил адмирал Штааден, считавший себя экспертом в стратегической теории.
Ранее он служил под началом Райнхарда во время битвы при Астарте, но, в отличие от Меркатца, не признал его талантов.
— И что же это за стратегия, адмирал Штааден?
— Это частичный пересмотр плана главнокомандующего Меркатца, — сказал Штааден, бросив на Меркатца косой взгляд.
Опытный адмирал нахмурился. Он легко догадался, что собирается сказать Штааден. Это была идея, от которой сам он по некоторым причинам уже отказался.
— Если вкратце, то мы отделим часть флота и, когда заманим Лоэнграмма к Гайесбургу, отправим её к Одину, где сможем захватить слабо защищённую столицу и предложить нашу поддержку его величеству императору.
— Хмм…
— И когда у нас будет на руках императорский эдикт о том, что маркиз Лоэнграмм — настоящий предатель и мятежник, наши позиции поменяются. Белобрысый щенок останется один в космосе, не имея дома, куда мог бы вернуться.
Именно этого и ожидал Меркатц. Он опустил глаза на свой кофе, к которому ещё не прикасался. Штааден знал теорию, но ему по какой-то причине не хватало проницательности, когда доходило до реальности. Совершенно верно, что Лоэнграмм оставил столицу пустой. Но почему он это сделал? Потому что у него была какая-то причина для подобной беспечности. Если бы Штааден только задумался об этом, то понял бы, что его предложение не может принести реальной пользы.
— Великолепно! — вскричал молодой аристократ, граф Альфред фон Лансберг. Его лицо покраснело от волнения. Восклицая раз за разом он с детской непосредственностью превозносил грандиозность, элегантность и агрессивность плана Штаадена. — Итак, — добавил он в конце, — кто же возглавит этот второй флот? Это будет большая честь и ответственность.
В комнате воцарилась мёртвая тишина.
Слова графа Лансберга расшевелили болото, выпустив что-то вроде миазмы, скрывавшейся в его глубине.
Захватить столицу Империи Один и юного императора. Тот, кто преуспеет в этом, станет самым великим героем этой гражданской войны. Достижения того, кто будет заманивать Райнхарда к Гайесбургу потеряются в свете такого выдающегося деяния, как астероиды, проходящие перед звездой.
Само собой разумеется, что тот, кто лучше других покажет себя на войне, будет иметь самое веское слово в послевоенном мире. И, что немаловажно, став защитником императора, он, пусть даже только формально, станет союзником верховного правителя Империи, что позволит ему монополизировать свою позицию и власть, ссылаясь на указы императора.
Командование вторым флотом.
Кратчайший путь к абсолютной власти.
Власти, которая не должна достаться никому другому.
В глазах герцога Брауншвейга и маркиза Литтенхайма зажглись алчные огоньки.
Дискуссия о стратегии и тактике перешла в измерение политических игр. Они ещё только издали увидели лес, но уже оценивали стоимость соболиных мехов.
Меркатц знал, что это случится. В том числе и поэтому он в своих расчётах сразу отказался от такой стратегии, хотя с чисто военной точки зрения она могла показаться весьма эффективной. Но этот план можно было воплотить в жизнь, лишь имея исключительно хорошую организацию, объединённую единой волей. Между командирами основного и второго флотов должно быть полное доверие.
Но в армии дворянской коалиции этого не было. Скорее всего, именно по этой причине маркиз Лоэнграмм так легко оставил Один почти без защиты.
С самого начала коалиция основывалась только на общей ненависти к маркизу Лоэнграмму, занявшему неположенное ему место. Но согласия в вопросе о том, кому достанется власть, если Райнхарда удастся свергнуть, не наблюдалось. Поэтому очень легко было создать трещину в их солидарности.