– Во! – сказал Пша. – Теперь снова будет шестьсот двадцать вольт! Пусть кто только попробует машину тронуть!
– Я вижу, ничего не изменилось, – сказал Коре.
– Конечно, не изменилось, – ответил Пша и вошел в дом.
Все есть в поселке Ыковке, все как у людей: есть водокачка, есть три теннисных корта и четыре игрока, которые садятся писать пульку после каждой третьей партии; самого разговорчивого игрока зовут Борей, есть два магазина и театр, в который наведывается труппа из города, в ту труппу сбежал от родителей Анников Ашка, родители возвращать его не стали, без Ашки легче жить; есть своя самогонщица (определите ее, если нужно, по столбу дыма над крышей), самогонщица – специалист по теологии, и есть алкоголик, правда, только один.
Алкоголика зовут Пша.
Ни в трезвом, ни в пьяном виде Пша не мешает жить окружающим. Самым злокозненным его поступком за всю жизнь была, смешно сказать, синусоида в метро.
Математическая точность той синусоиды была подтверждена двенадцатью свидетелями происшествия, а особенно свидетельницей Рисенковой, которая наблюдала Пшу с близкого расстояния. Рисенкова есть специалист по тригонометрическим функциям и методике их преподавания, так что в ее словах сомневаться не приходится. По словам этого свидетеля Пша вышел из электропоезда и пошел по пустой платформе в сторону ступенек. Как специалист по тригонометрии, Рисенкова сразу отметила, что траектория идущего представляет точную синусоиду с максимальным отклонением метра полтора. Свидетель с интересом ждала самого ответственного момента – восхождения по лестнице. Ей хотелось увидеть, как Пша упадет и в какую сторону, и скатится ли, а если скатится, то не сломает ли себе что-нибудь. Но Пша вступил на лестницу без колебаний, хотя его движение вперед и замедлилось. К несчастью, в этот момент подошла следующая электричка и выпустила следующую порцию людей. Один из людей – старичок в шляпе – попытался поддержать Пшу, но Пша отмахнулся. Старичок упорствовал, заглушая добротой тихий голос разума; он взял Пшу за куртку и слегка потащил; Пша снова отмахнулся, но не удержал равновесия и упал прямо на старичка, изрядно того примяв. Кто людям помогает, тот тратит время зря, – так пела известная героиня сериала.
Имеет Пша машину – не бог весть какая машина, всего лишь зеленый Запорожец и то старый, но Пша бережет машину как зеницу ока. Так в Ыковке и говорят: «пусть сбережет тебя судьба, как Пша бережет Запорожец». И правильно говорят. Область интересов Пши – гражданская оборона и техника безопасности на задымленных объектах. А Запорожец – это самая известная марка машины в Осии – Запорожец стали выпускать в две тысячи семидесятом и назвали его так из уважения к нацтрадициям: была, говорят, такая же знаменитая марка и сто лет назад.
Вернувшись, Пша решил немного выпить. Тонкой струйкой текла вода из крана и плясала в этой струйке мелкая грибная очистка (Пша жил один и грибы чистил собственноручно), играл блик солнца на потолке, играл, отраженный неровной водной поверхностью, и было так хорошо на душе, так хорошо, что, воробей, влетевший в веранду, чирикал о невозвратном детстве, муха, чертившая круг у лампы, зудела о потерянном счастье, рекодерик, оставленный включенным, бубнел о последней любви стихами Тютчева и голосом дородной немолодой дивы.
Пша уронил голову на руки и заплакал. Короче говоря, он был чуть-чуть пьян с утра. А воробьи с мухами ему просто приснились. Не видел Пша живой птицы без малого пятьдесят лет. Мухи в Осии перевелись немного позже.
Тараканы остались до сих пор и плодятся, как миленькие. Из них даже консервы стали выпускать, как из единственной настоящей живности. Говорят вкусно, но люди не особенно покупают. Спирт в Осии делают из нефти – получается как настоящий, и недорого. Из той же нефти с углем в придачу получают жир, вроде старого маргарина, на том жиру пекут искусственные пряники. Едят в основном таблетки и пластики. А из овощей – грибы, которые разводят в подземных гриботронах на компосте из мусора.
16
Оксана помолчала, покачиваясь, глядя на носки своих черных резиновых сапожек. Она была вмеру пьяна. Хорошо, что жива. Поменьше бы таких экспериментов.
– Ну вот мы и влипли, – сказала она наконец. – Сколько нам еще осталось?
– Еще двадцать часов, – ответил Коре, – сейчас идем ко мне, заходим, закрываемся изнутри и сидим тихо, как мышки. Я думаю, что за двадцать часов ничего не случится.
– Потом смотаемся?
– Вот именно.
– Куда?
– Разбредемся по домам. Дома – это единственное более-менее безопасное место.
– Что ты там рассматриваешь? – спросила Оксана.
Коре подошел к столбу и читал рекламную листовку с фотографией.
– А это личико я знаю, – сказал Коре. Иша… Да, его точно так и звали. Мы с ним во втором классе вместе учились. Он учился не со мной конечно, но с моим телом. Он был отличником, а мое тело разгильдяем. Когда тело его встретило в следующий раз, он уже продал душу дьяволу. Здравствуйте Ихаил Ерманович. У, какая у вас биография! Оказывается, вы закончили школу за три года – ну, это уж совсем неправда. Мне ли этого не знать. А теперь вы собираетесь победить на выборах… Ну да, сначала вундеркинд, потом гениальный юноша, потом слава родной науки, профессор в двадцать четыре года. Профессор института паронормальных явлений. ИПЯ. Вот это называется приятной неожиданностью. И здесь, оказывается, такой есть. Интересно, они только пытаются связаться с умершими или занимаются более практическими вещами?
Например, проникновением и шпионажем. Надо бы это место посетить. И побеседовать с вами, Ихаил Германович. Давно все же не виделись.
– Я ничего не поняла из твоих слов, – сказала Оксана.
– А тебе и не нужно. Я думаю вслух. Приятно говорить на новом языке.
Дополнительный канал, – подумал он, – это же дополнительный канал. Если будут неполадки с возвращением, можно будет использовать технику здешнего ИПЯ.
Пока запомним.
– Так он не американец? – спросила Оксана.
– Нет, он просто надел галстук и зубы скалит. А американцы, к твоему сведению, вымерли еще в прошлом веке. Как и все остальные нации.
Боковым зрением он заметил человек лет сорока, оставновившегося на той стороне улицы, через три дома. Человек делал вид, что читает афишку на столбе.
На самом деле он наблюдал. Потом вынул из бокового кармана блокнотик и быстро записал что-то. И сразу исчез за углом.
Информация:
М-кретин. Иша Ицкий. Двадцать три года. Заболел в мае 2095г. Вторая степень тяжести. Форма Б74.
Мужчины делятся на умников, бабников, бездельников и деловых. Поначалу, от рождения и лет примерно до пятнадцати, Иша не совсем подходил под эту классификацию – он был в первую очередь подхалимом. Но время прошло, мальчик возмужал и из подхалима превратился в умника, не переставая быть подхалимом.
Умники-подхалимы отличаются от остальных пород мужчин примерно как болонки от дворняжек. Возьмем, к примеру, умников-авантюристов. И те, и другие рождаются в любом веке и обществе. Но авантюристы растут как трава в поле – их гнет ветер, поливают дожди, и скубнет каждый, и без жалости пройдется каждая нога.
Зато им дышится легко, в поле воздух свеж, над ними солнце настоящее, без примеси городских угаров, делающих вокруг солнца корону, а ночью над ними столько звезд, что смотри до утра и не насмотришься – даже звездная шерсть переливается на Медведице, а зимой вокруг них снега – тоже настоящие снега; а если и замерзнут они до смерти, то напоследок не пожалеют о своей судьбе – жизнь все-таки была и была настоящая. Умники-авантюристы обычно умны от самого рождения и с этим, увы, ничего не поделаешь. Еще в детстве они прочли все книги да прочли так, что родители не успели заметить, что этих книг детям давать нельзя. Учатся на тяп да ляп, к выпускному тесту готовятся последний день и иногда успевают подготовится лучше всех, просто их так заносит. За что бы они ни взялись, все у них получается. По этому признаку сразу можно узнать умника-авантюриста. Не получается у них лишь служить, исполнять долг (любой, включая священный), идти по верно указанному пути и с важным видом входить в открытую дверь – им больше нравятся закрытые двери. По этому признаку тоже можно узнать умника-авантюриста.