Я чувствовал всеми внутренними органами, как преподаватель прячет свое волнение и любопытство, но у него не особо получается. Даже не посмотрев ему в глаза, замотал головой из стороны в сторону.
Возникла минута молчания, которую нарушил кашель преподавателя.
— Жду Вас в аудитории, и не опаздывайте — коротко он бросил и скрылся за очередным поворотом прохода.
Мы шли дальше. В голове была каша. Все уже обо всем знают, один я ничего не знаю. Дима, Дима. Какой я тебе друг после этого.
Пока размышлял, мы дошли до отдаленной рекреации, где сейчас, как и обычно, никого не было. Это место не славилось даже во время отдыха. Оглянувшись, я никого не увидел кроме нас. Настя все еще держала за руку.
Она стояла напротив меня. Наши руки были соединены. Ее глаза устремились мне в грудь, не в силах подняться выше. Она несколько раз набирала полную грудь воздуха. Видимо, хотела начать разговор, но не хватало сил. Или смелости. Мне стало неловко, и я отцепил свои руки, от чего она вздрогнула.
— Ты мне что-то хотела сказать? — наши глаза встретились. Только вместо ее глаз было стекло, смотрящее вдаль — давай, скажи. У меня не особо много времени сейчас. Дима…
— Я все знала с самого начала, но боялась сказать. Я хотела тебе давно сказать. Прости меня. Я ведь. Я…
Она заплакала, ее плечи слегка дрожали. Захотелось ее приобнять, но сдержался.
— Настя, сформулируй свою мысль, и скажи кратко и по делу. Где Дима? Почему не берет трубку? Что случилось с ним?
Она немного помолчала, успокоилась, прикусила губу. Затем посмотрела на меня, и, как показалось, хотела поближе встать, но передумала, сделала один шаг назад.
— Дима пошел к оперативнику в квартиру ремонтировать компьютер. В квартире была установлена камера, и с самого начала планировалось как подстава. Оперативник попросил Диму установить программы на ноутбук, обосновав тем, якобы сам не умеет и боится поломать компьютер. Дима сначала не хотел — он ведь пришел только отремонтировать ноутбук, а он оказался работоспособным. В итоге на него надавили. На оперативную камеру попал момент, как Дима устанавливает пиратские программы. После этого вышли из соседней комнаты другие оперативники, и они все представились Диме. После этого увезли его в отдел полиции. Возбужденно уголовное дело за распространение пиратского контента
Я прислонился к стене. Моя голова не хотела соображать. Как поверить в то, что услышал. Что мне делать? Чем могу помочь сейчас Димке? Настя прислонилась к стене рядом со мной. Ее плечо слегка прижалось к моему плечу.
— Прости меня. Если бы я раньше сказала, ты бы переубедил его, и ничего бы не случилось.
Прости. Какое просто слово. Прости.
— Где сейчас Дима?
— Не знаю. В полиции, может быть.
— А почему ты мне говоришь все это? Почему тебе не без разницы?
Ее плечи вновь вздрогнули.
— Потому что мне страшно, что все может измениться— тихим голосом проговорила она — если ты потеряешь Диму, то я потеряю тот мир, к которому привыкла.
От всего происходящего пронял истеричный смех.
Я немного отодвинулся от нее. Она с тревогой посмотрела.
— Спасибо. Тебе пора идти на пары.
Она хотела что-то сказать, но промолчала, чему-то кивнула, и медленными шагами ушла. Я остался один.
Какие же действия должен совершить как друг? Как человек? Будет ложью, если скажу, что не испугался до истерии. Почему у меня отбирают все любимое и важное? Почему судьба друга так напоминает отца? Почему моя бесполезность постоянно одолевает, заставляя возненавидеть все свое бытие до глубины души? Все попытки успокоиться остались безуспешными. Лишь подкосились ноги, уронив на пол.
Не было слышно ни звука. Лишь изредка отдавалось гулким эхом крик какого-то преподавателя, рассказывающую предмет глупым студентам. Я прислушался, и заметил, что у меня очень быстро бьется сердце, а дыхание глубокое и учащенное. Вторая попытка успокоиться возымела успех. Туман стал рассеиваться, взгляд стал осмысленным.
Ладно, по паниковали, и хватит. Пора что-то делать. Для начала, надо найти Диму, и узнать все от него как от лица, непосредственно участвовавшего в интересных конкурсах от тамады по имени Жизнь. Ну, а потом думать, как действовать дальше.
Вопрос о продолжении учебы даже и близко не стоял в мыслях. Необходимо найти Диму. Где же он может быть? Может, у общежития? Он всегда, когда чем-то взволнован, приходил к моему общежитию и болтался внизу. Хотя мог зайти и рассказать все, что его волнует. И в этот раз не рассказал.
Я прошел мимо аудитории, в которой проходила пара. Дверь была приоткрыта. Посмотрев краем глаза внутрь, сердце успокоилось. Настя сидела на паре. Она словно ощутила взгляд, и посмотрела на дверь. Дверь резко хлопнула, эхо прокатилось по всему коридору. Я быстрыми шагами унесся прочь из университета.
Возле общежития, где жил, было как всегда многолюдно. Студенты, не смотря на продолжающиеся пары, сновали то там, то здесь. Заходить не было смысла внутрь, поэтому, начал бродить по округе, попутно заглядывая во дворы, обрамленные жилыми домами.
В одном из дворов я увидел парня в знакомой куртке. Он медленно раскачивался на качелях, отзывавшихся тоскливым скрипом. Подойдя поближе, я опознал Диму, вперившего свой взгляд в телефон. Посмотрев на экран телефона, увидел высвеченный список контактов. Наверху виднелось мое имя.
— Здарова, дебил! И чего тут делаешь? Почему телефон не брал? Чего на пары не пришел?
Он продолжал раскачиваться на качелях, не издавая и звука. В один момент, его ноги напряглись, и я подумал, что он хочет убежать, но потом с громких выдохом Дима расслабился.
— Сам такой. Привет.
— А чего в университет не пришел? — повторил вопрос, и сел на соседние качели.
Тишина.
Через пару минут несчастный друг начал слегка раскачиваться.
— На меня уголовное дело завели.
Качели протяжно заскрипели.
После рассказа Димы во мне взрывались как вулканы множественные эмоции. Злость, гнев, досада, печаль — все смешалось и препятствовало здраво мыслить.
Если кратко, то вчера ему позвонил Фокин Алексей, то бишь урод из шайки козлов, и сказал, что вечером Дима может прийти и помочь починить компьютер. Когда он озвучил ему сумму, которую готов заплатить, а сумма была в три раза выше, чем та, которую обычно предлагают за такую работу, мой бедный друг согласился. В назначенное вечернее время он пришел к дядьке, который представился родственником Алексея и отвел в комнату с компьютером. Компьютер был в порядке, лишь не хватало пары драйверов, из-за чего все криво и работало. Он их установил, скачав с официального сайта, а затем на него начали давить, просили, чтобы установил им различные программы. Дима не хотел играть под их дудку — что-то в нем говорило, что не надо это делать — но дядька настаивал, и предлагал еще денег, жаловался на то, что сам он не сдюжит в силу возраста.
И тогда Дима сдался. Программа само собой у него не было, но тут дядя любезно предложил флешку с уже готовыми программами, сказав, что именно с этой флешки его внук устанавливал. Открыв флэшку, Дима обнаружил на ней все необходимое, и принялся за установку. Стоило ему закончить и начать собираться домой, как в дверном проеме появились неизвестные мужчины. Она зашли в комнату и вынули камеру, лежавшую все это время между диваном и креслом. Далее они подошли к опешившему Диме и сказали, что являются оперативниками полиции. Так его и задержали.
В отделе полиции Диму поволокли к следователю, у которого уже были готовые объяснения и показания, где он сознается и признается, что нарушал авторские права, имел умысел, и что на него никто не давил в ходе оперативно-розыскных мероприятий. Дима был очень напуган, от чего был готов подписать что угодно, лишь бы отпустили.
Теперь на него возбужденно уголовное дело, и уже завтра он должен идти вместе с адвокатом на ознакомление с проведенными экспертизами.
— Димон, все будет хорошо. Ты сам сказал, что на тебя давление шло, и что флешку тебе передали. Это имеет важное значение! А потому, не надо отчаиваться.
— Мне показывали видеозапись смонтированную, и там нет момента, когда мне передавали флешку. Она не попала в запись.
Или ее вырезали. Попробуй обвини представителя органа власти в фальсификации доказательств — никогда не докажешь.
— Когда с адвокатом встретишься, расскажи ему как было на самом деле. И я иду завтра с вами.
Дима посмотрел в глаза и кивнул.
Я не знал как должен сейчас поступить. Хочу хоть что-то сделать. Страх пронял от осознания того, что его может настигнуть та же участь, как и моего отца. Как же сильно не хочу этого.