Ах! Какие же это побои? Они же ни в чем не виноваты! Абсолютно. А равно, все было совершено мной из хулиганских побуждений! Какой же негодник. Однозначно уголовник. Весь в отца.
Мне навстречу шла Настя, которую я сразу и не заметил из-за захвативших разум мыслей. Она подбежала ко мне. Ее глаза были красными. Опять она.
— Петя — раздался тихий едва-едва слышимый шепот.
Я ничего не ответил. Даже не посмотрел на нее. Не мог. Я молча прошел мимо нее. Мою холодную и ноющую руку обожгло. Посмотрев за плечо, я увидел, как Настя держит обеими руками мою руку.
— Постой — повторила она.
Я развернулся.
— Я…
Она не успела ничего сказать, мои руки оказались на ее плечах, а затем стали медленно опускаться вниз, прижимая ее тело к себе.
Ай! Терять уже нечего. Разве может быть хуже?
Я прижал ее к себе со всей силы. Она не вырывалась, не возмущалась, а потом и вовсе положила свою голову на мою грудь, и попыталась обхватить талию.
Сколько мы так стояли, я не знаю. Мне надо было идти, поэтому медленно опустил ее, и пошел к декану. Настя догнала меня и взяла за руку.
Мы так вместе в тишине, держась за руки, дошли до кабинета декана. Она отпустила мою руку, и осталась возле кабинета. Постучав три раза по двери, я зашел внутрь.
— Здравствуйте, Егор Сергеевич.
Внутри кабинета был только декан — Вихреев Егор Сергеевич. Он стоял у приоткрытой форточки и курил. Мне не оставались ничего, как стоять и входа и ждать, когда он обратит на меня внимания.
Минут пять он молча смотрел в окно, медленно вдыхая и выдыхая, наслаждаясь каждой секундой умиротворения.
— Присаживайся — декан прекратил курить, и указал рукой на стул.
Он еще некоторое время стоял у окна и ничего не говорил, а потом сел на шикарное место, указал рукой на листок с ручкой, которые лежали на столе передо мной.
— Пиши.
— Что писать?
— Пиши что было, из-за чего все произошло. Почему ты начал его бить, когда он просто мимо тебя проходил — голос декана был спокойным. Словно он уже определился во всем, осталось лишь завершить формальную часть.
— Но он просто мимо не проходил, а начал оскорблять моего друга.
— Что он уголовник, что и ты уголовник — проронил декан, сразу поняв о ком я говорю, скривив губы — Ты хоть знаешь кого побил? Пиши, что ты виноват и раскаиваешься, что он просто мимо шел, а ты, завидуя богатству его родителей, решил ударить…
— Я один решил их троить побить?
— Да, ты один решил их троих побить — декан меня буравил взглядом.
— Не буду так писать. Напишу все как есть, и многое еще другое, что мне известно.
— Тогда ты вылетишь из университета. Только благодаря его доброму сердцу ты находишься здесь, а не в кабинете следователя. Ты хоть знаешь, что Фокин Алексей сейчас в больнице лежит?
Лицо скривилось в радостной гримасе.
— Поделом ему.
Декан покраснел, набрал полную грудь воздуха, и резко выдохнул. Встал и подошел к окну. Пока он стоит у окна, почему бы и мне не заняться делом. Я писал все как было. Также добавил все известные мне факты о шайке мажоров. Бумага все стерпит, а потому написал и о том, что они делали, и на что закрывала глаза администрация, о том, что из-за них Дима сейчас по уши в проблемах.
Декан подошел поближе, присмотрелся к тексту и резко выхватил лист бумаги. Его глаза быстро-быстро бегали по бумажке, а лицо медленно, но верно багровело. Не отрывая свой взгляд от объяснительной, он подошел к своему рабочему месту и сел на стул, посмотрел на меня, разорвал листок бумаги. Затем также молча вытащил напечатанную на принтере готовую объяснительную.
— Так и знал, что не справишься. Вот, подпиши — он протянул мне листок бумаги — завтра приходи пораньше в университет. Будет собрана комиссия по факту случившегося.
Как же все-таки хороший опорный университет! Даже объяснительную подготовили. Спасибо!
Я прочитал текст и совершенно не удивился. В ней было написано, что стоял у окна, и увидел, как Алексей, Герасим и Александр шли по коридору. Мне стало завидно, что у них все хорошо, и они богаты. Вследствие чего, я начал кричать и оскорблять их. Они попросили меня не кричать, так как идут пары. Алексей пытался меня успокоить, но меня это еще больше раззадорило, вследствие чего с моей стороны произошло нападение. Они удивились этому, и не давали мне отпора, потому что не хотели покалечить. Когда я их бил, оказывается, хотел всю вину свалить на них, мол, они начали драку, поэтому нанес себе повреждения. Но потом раскаялся, и сейчас признаюсь в объяснительной, как именно все было.
Почему ублюдков выгораживают, а я виновен во всех смертных грехах?
Проходящий с моим участием концерт уже поднадоел. Я скомкал объяснительную и бросил в лицо декану. Он не ожидал такого, и объяснительная угадила ему ровно между глаз. Отличный бросок!
- ВОН ИЗ МОЕГО КАБИНЕТА, СУКИН ТЫ СЫН!!! ТЫ БУДЕШЬ ИСКЛЮЧЕН, ЗАРАЗА — я спокойно и без спешки встал и вышел из кабинета — МОЖЕШЬ СОБИРАТЬ СВОИ МАНАТКИ ИЗ ОБЩЕЖИТИЯ И ЕХАТЬ В СВОЮ ДЫРУ, ОТКУДА ПРИЕХАЛ, ПОДЛЕЦ!
Возле двери стояла бледная Настя.
— Что ты наделал? — я едва услышал дрожащий шепот — Что ты наделал? Извиняйся. Проси прощения. И к Алексею в больницу езжай и проси прощения. Тебя же исключат.
— Тебе следовало быть на парах.
— Разве ты не понимаешь?
Мне нечего было ответить. Впрочем, и не хотелось. Пора уже ехать.
Она всхлипывала и шла за мной, прося извиниться перед всеми. Одевшись, я посмотрел на Настю. Ее поникший взор был устремлен вниз. Казалось бы, в такой ситуации мне не следовало поднимать глаза, а тут вот как вышло. Боится больше тот, кто ни в чем не виноват.
От ее взгляда становилось не по себе. Голову терзала мысль, что это наша последняя встреча.
Я взял ее за плечи, притянул к себе и, убедившись, что за нами никто не наблюдает, поцеловал. Отодвинув Настю от себя, приготовился получить по заслугам, услышать злой крик обиды, но была тишина.
Наверное, пора сваливать.
Я уже собирался выйти из раздевали, как в этот момент Настя подошла ко мне, встала на носочки и поцеловала.
— Мне пора идти.
Она кивнула и расслабила свои объятия.
Я посмотрел на нее, потом на часы — время было тринадцать часов десять минут. Уже надо не идти, а бежать! Я двинулся к выходу. Позади были слышны всхлипывания, которые старался не слышать.
Как же все не вовремя.
Всю дорогу до следственного управления голову занимали мысли о том, как могу помочь Диме. И ни одной толковой мысли не посетило! Вереница результата экспресс-теста не принесла абсолютно никакой пользы.
И как может положительно для Димы повлиять мое присутствие на следствии? И с чего вообще решил, что меня кто-то будет слушать, да и вообще пустит на порог управления? Попроситься свидетелем? Я же слышал о его планах в канун проклятых событий. Ну, ничего, я буду напористым.
Возле входа разговаривал мужчина средних лет в красивом строгом костюме с сотрудником полиции в форме с майорскими погонами, а чуть поодаль со стороны мужчины в костюме, стоял Дима.
— Да, все понимаю. Все будет как надо — мужчина в костюме в чем-то уверял сотрудника полиции.
— Вот и хорошо — ответил майор, и скрылся за дверьми следственного управления.
Как только Дима увидел меня, он нервно улыбнулся, и вяло помахал рукой, пряча свои глаза. Они были красными и опухшими. Ему было неловко начинать разговор, а потому пришлось взять инициативу.
— Привет, балбес.
— Что ты здесь делаешь? От балбеса и слышу! Не ожидал, что придешь.
— Конечно приду. И не собирался тебя одного в такой ситуации оставлять.
— Спасибо — тихо сказал Дима. На его лице появилась слабая улыбка — пары ведь еще не закончились. Как, кстати, в университете дела?
— Отпросился, чтобы уйти пораньше. Все равно там остались только пары по теории государства и права, которые и так знаю на отлично — я немного замешкался — А в универе все отлично. Утром пары прошли нормально.
— Понятно, и ничего не говорят про меня?
— Да ничего почти. Все заняты учебным процессом. Скоро же пора экзаменов. Ты же знаешь.
— Ясно. Вот и хорошо.
Мой друг смотрел на меня как на дурака. Как педагог на первоклашку, который несет околесицу. Неужели он стал догадываться? Вроде бы мой голос не дрожал, никаких подсказок ему не давал.
— А синяки откуда? С кровати ночью упал?
— Представляешь! Да. Внезапно мой сосед вернулся. Я аж перепугался от такого события и грохнулся. Ты же меня предупреждал не класть вещи возле кровати.