Солнце поднялось наверх, и весь мир залился теплом и радостным пением птиц, которые словно отдавали приветствовали нас. Настроение было наипрекраснейшим, не смотря на все произошедшее. Надеюсь, Пашик его не испортит.
Ну что может испортить этот день? Разбойники уничтожены. Друид убежал. Кариэль спасена. Батареи для маяка возвращены. Сейчас мужики кучу барахла с пещеры притащат. Колбаски навернут. А я герой!
Спустившись с горки, обойдя ее по склону, мы оказались в поле, отделявшем нас от деревянного частокола деревни, маяка и обрыва, откуда даже с такого расстояния слышались удары морских волн. То тут, то там, извиваясь в прекрасном танце, поднимались в верх столпы дыма. Один столп был особенно черен и огромен — это была кузница Брунгильды. Ни свет ни заря, а они уже работают вовсю.
У ворот дежурило два охранника, и, судя по их силуэтам, они уже вовсю разглядывали нас, толкая друг друга в плечо. Когда мы почти дошли до ворот, стражники махнули нам рукой и исчезли. В итоге охраны не было и даже ни намека на то, что они открывают нам врата.
— Не такой встречи ожидал — я поставил тележку у ворот и выдохнул — может, покричать?
Кариэль стояла рядом и молчала, жалобно смотря на ворота, топчась на одном месте.
За воротами послышался шорох, и даже ругань. Через длительное время ворота со скрипом поползи в разные стороны, и я увидел, как на нас смотрит Кронус, Стерик и деревенские.
Ворота открылись полностью. Висела неприятная и тягучая тишина. Кронус не сводил взгляда от Кариэль, а она с него, при этом опустила подбородок вниз.
— Здравствуйте! Можно зайти? — я официальным тоном поинтересовался у Кронуса.
— Не можно, а нужно! — заревел медведь, дав команду остальным — помогли тележку затащить!
Стражники выбежали и схватили тележку, Кариэль побежала в объятия Кронуса, ну а я подошел к Стерику:
— Вот, мы вернулись.
— Мы тебя записали в мертвецы. Не мог же ты растения два дня собирать.
Два дня?
— И даже не пошли искать? — я состроил обиженное лицо, а Стерик лишь махнул рукой.
— Куда уж там. Все рвались в бой! — он положил мне руку на плечо — сегодня будет собрание, и ты обо всем расскажешь.
Я лишь кивнул.
— А Пашик где? Почему он меня не встречает?
— После твоего ухода, он не выходил из башни.
Взгляд Стерика медленно прошелся по моему кольцу, по плащу и по мечу.
— Вещички собрал, я вижу — одобрительно кивнул бывший наемник — а меч неплох. Дашь посмотреть?
Я вытащил меч из ножек и протянул Стерику. Он внимательно осмотрел меч, поглядел на гарду. Особо долго всматривался в клинообразное навершие и маленького дракончика, нарисованного посередине гарды. Кстати, этого дракончика я заметил только сейчас. Еще при свете дня я обратил внимание, что клинок слегка темный, будто его слегка покоптили.
— Какой интересный — пробормотал Стерик, лаская клинок — ты где его взял?
— Забрал у главаря разбойников.
— Твой ответ расценивать так, что ты одолел всех разбойников?
— Получается так.
— Тебе есть что рассказать на совете — он взмахнул клинком пару раз, и вернул мне — а оружие очень напоминает убийцу драконов.
— Убийцу драконов?
— Да, древнее искусство. Сейчас такие мечи не делают. Они достаточно редки, поэтому и тебя может быть всего навсего копия.
— Ты когда-нибудь видел меч дракона?
— Нет, только слышал, как они выглядят. Поговаривают, что такие клинки остались только у стражи императора, у Архимага, ну и у церкви. Может быть, у каких-нибудь богатеев из столицы.
— Наверное так и есть. Откуда у разбойника такой необычный меч — я решил ничего не говорить про необычайности новой игрушки — а какие-то были особенности у мечей дракона?
— Поговаривают, что клинки наделены душой дракона, которые ритуалом подчиняют к хозяину меча, иначе меч может убить носителя. После подчинения, они исполняют волю хозяина. А говорят много всякого. Это тебе к Пашику.
— С ума сойти! Я бы хотел себе такой меч.
— Я тоже. Но ты особо не обольщайся. Они взамен питаются манной, а если ее нет, то душой.
Невольно взглотнув, я спрятал меч в ножны и убрал от него свои руки.
Тем времени Кронус и Кариэль так и стояли, молча обнявшись.
— Ты как? — староста осмотрел Кариэль с ног до головы, покопался у нее в волосах — они издевались над тобой?
Кариэль отрицательного завертела головой.
Кариэль снова покачала головой. Староста погладил ее по голове:
— Ладно. Иди домой, отдохни. Я скоро вернусь.
Кариэль, ничего не сказав, медленно побрела домой. Тем временем Кронус подошел ко мне и обнял:
— Я благодарен тебе за спасение дочери. Я в неоплатном долгу перед тобой, Энриет.
— Зачем такой долг, который не оплатить — попытался я отшутиться, но шутка не удалась. Кронус уставился на меня.
— Мне нечего тебе предложить, но я отдам свою жизнь за тебя.
Не развивая дальше тему, староста указал на телегу:
— А это что за барахло?
— Это с пещеры разбойников. Там также лежат батареи для маяка. Их нужно Пашику отдать — староста удивленно посмотрел на меня — это еще не все. Очень много оружия и других полезных вещей осталось в пещере разбойников. Надо отправить туда мужиков с телегами. Чего добру пропадать.
— Ты прав — Кронус одобрительно кивнул — покажи Стерику дорогу. Он со своими парнями сходит. Если надо будет, вместе с ними сходишь.
— Хорошо.
— Сегодня по случаю возвращения будет собрание. Твоя явка обязательна — староста осмотрел меня с головы до ног, взгляд его сначала остановился на моем плаще, а затем окончательно остался на мече — ну и приведи себя к этому времени в порядок.
— Хорошо.
Я кивнул и направился к Пашику домой. По-хорошему надо зайти к Корагу с Брунгильдой, но еще успею. Тем более, вести пролетят со скоростью света. А сейчас есть дела поважнее и огромное количество вопросов, которые я хочу задать как Пашику, так и Кронусу.
Глава 24
В деревне все было также, как и до моего ухода. Единственное, что сразу же бросалось в глаза, так это следящие за мной взгляды. На меня смотрели как на воскресшего ходячего мертвеца. Неужели староста всерьез сказал, что меня уже похоронили. На каждый взгляд, встречавшийся с моим взглядом, я отвечал улыбкой, и иногда даже махал рукой. На что мне неуверенно отвечали, словно видели призрака.
Как только я зашел за калитку, ароматный запах ударил по ноздрям, заставив вдохнуть его полной грудью. На кухне, как всегда, была Альвия, творящая волшебство. Она была ко мне спиной, а потому не видела, как я зашел.
— Доброе утро! Есть что поесть? — я невозмутимо спросил и сел за стол — что потом сделать надо будет по дому?
Бзинь! Тарелка упала на пол. Буквально за долю секунду Альвия обернулась и появилась возле меня.
Я ей улыбнулся, как тут же глаза затмила тьма, а щеку обожгло огнем.
— Ты где пропадал! — голос Альвии был подобен голосу матери, ругающей чадо.
— Там не умер, сейчас тут убьешь!
От резкого рывка я чуть не оставил позвоночник на полу.
— Не вздумай так шутить!
— Прости — я улыбнулся и взял за руку Альвию — так получилось. Больше так не буду.
Сестра волшебника тут же раздобрела.
— Я рада, что с тобой все в порядке. Сейчас принесу поесть. Устал ты, и кушать очень хочешь.
— Соскучился по твоей еде. Она ведь самая вкусная!
Альвия расхохоталась.
— Рассказывай. Кариэль в порядке?
— В порядке. У нее все хорошо.
— Как же я рада!
Дела к делам, а обед по расписанию.
На столе появились различные солености, рыба, мясо, гарниры разных видов, суп и даже пирожки. Пока желудок от удовольствия урчал, я рассказывал о своем небольшом походе. Естественно, я многое упустил. В том числе не рассказал о том, что Кариэль заговорила.
Почему не рассказал радостную новость? Уверен, она бы обрадовалась, но дело в том, что сам пока не знаю как к этому относиться и как следует правильно поступить. Сейчас главное не спугнуть желание Кариэль разговаривать.
— Наелся? — положив голову на руки, Альвия смотрела на меня, как бабушки смотрят на своих внуков, приехавших погостить в деревню.
— Более чем — я провел рукой по животу — не знаю как теперь двигаться, чтобы ничего обратно не полезло.
Сестра старика рассмеялась, слегка покраснела от похвалы.
— Мне идти надо, Пашик ждет.
Быстро залетев по лестнице башни вверх, я очутился возле двери. Отворив ее, я увидел Пашика, сидящего на своем привычном кресле. Взгляд его был затуманенным, смотрящим куда-то вдаль.
— Я не смог собрать травы в лесу. Корзинку потерял — мое лицо выглядело максимально виноватым.