Дорога зигзагами спускалась к подножью. Чтобы миновать крепость, Сарка Каул направил коня вверх по склону и ехал до тех пор, пока не выбрался на верхнюю дорогу. Даже для отмеченных рунами силы лошадей это была нелегкая работа.
У самой вершины горы, у страшной скальной стены, Сарка Каул и Миррима крепко зажмурились, а Боренсон повел лошадей. Дрожь охватила его, когда они проезжали в тени ворот, но вскоре все трое уже мчались при свете дня вниз по заснеженным склонам.
При таком ярком свете Сарка почти ослеп. Боренсон внимательно следил, не появятся ли инкарранцы. Сарка опасался, что Штормовой Король Зандарос и его люди могут стоять лагерем на дороге, прячась в болотистых низинах. Но нетронутый снег свидетельствовал о том, что минувшей ночью здесь никто не проезжал, и Сарка наконец решил, что армия Зандароса находится где-то на дорогах Инкарры, далеко к западу, и оттуда начнет двигаться на север. Таким образом, Штормовой Король избежит людных больших дорог в Мистаррии, проделав большую часть пути по необитаемым краям.
— Судьба Рофехавана его мало беспокоит, — поделился он своими мыслями с Боренсоном, — но он знает, если опустошителям удастся победить вашу страну, его собственному народу придется сражаться.
Солнце казалось огромным драгоценным камнем, плывущим в каком-то далеком море, и Боренсону никогда не доводилось видеть его таким огромным. На севере низкие облака, как плащ, окутывали зеленые поля Мистаррии.
Так они ехали, подгоняя лошадей, вниз через Батенн и снова вверх по дорогам через топи Фенравена. Конь Веразета был стремителен и неутомим и вез Мирриму, не выказывая неудовольствия. Боевой конь Боренсона и белая кобыла Мирримы уставали быстрее; но Боренсон не давал им выдохнуться, меняя коня, как только чувствовал, что тот начинает покрываться пеной. У Сарки Каула был королевский конь с шерстью необычно яркого красного цвета.
— На юге Инкарры их называют кровавыми конями, — рассказал Сарка, — и они очень ценятся за способность видеть в темноте.
Его конь шел последним, явно не очень довольный тем, что приходится ехать при дневном свете. Проезжая мимо городов и селений, Сарка Каул низко опускал голову, глубокий капюшон скрывал его лицо, а пара черных перчаток — руки, но даже если бы кто-то из жителей Мистаррии заметил, что он похож на инкарранца, никто не пустился бы в погоню.
Ранним вечером они проехали Фенравенские топи и повернули на запад, и теперь путь их пролегал вдоль дороги опустошителей.
Весь горизонт был охвачен пожарами, и в мутном воздухе дым казался необычно черным. Он поднимался к небу огромными столбами, которые были видны за много миль. Боренсону эти столбы казались похожими на виноградные лозы, растущие шпалерами на крутом каменном склоне. Наверху легкий ветер разгонял их и нес на восток легкую дымку, и это было похоже на усики виноградной лозы, цепляющиеся за садовую ограду.
На дороге начали появляться беженцы, спасающиеся от надвигающейся войны. Боренсон обратил внимание на молодую женщину, правящую повозкой, запряженной волами. На куче сена за ее спиной спали четверо ребятишек. Еда и одежда были увязаны в большие узлы.
Вскоре беженцы стали встречаться чаще: старуха на костылях, молодая женщина с младенцем на руках. Но совсем не было мужчин — ни стариков, ни молодых; никого старше одиннадцати или двенадцати лет. Даже хромые и калеки не бежали из Карриса.
Дыма было очень много. На двадцать миль вокруг он висел над головой, как свод, а Боренсон, Миррима и Сарка подъезжали все ближе и ближе к столбам дыма. С неба начал сыпаться мелкий пепел.
Боренсон остановился у ручья недалеко от брошенной фермы, чтобы напоить лошадей, и увидел толпу женщин, которые выглядели слишком изможденными, чтобы двигаться дальше.
— Когда начались пожары? — спросила Миррима, кивнув в сторону клубящихся на западе облаков.
— Рыцари Справедливости запалили их вчера перед рассветом, — ответила старая женщина. — Они едут прямо перед опустошителями и поджигают все, надеясь замедлить движение орды.
Насколько Боренсон знал Рыцарей Справедливости, они наверняка делают что-то большее, чем просто поджигают. Опустошителей проще истребить в открытом поле, чем из-за крепостных стен. Главный Маршал Чондлер должен был организовать вылазки против опустошителей.
— Вы видели саму орду? — спросил Боренсон. — Можно ли оценить, насколько она велика?
Последний раз, когда орда выступала против Карриса, она насчитывала больше семидесяти тысяч опустошителей. Сарка говорил, что сейчас может быть больше миллиона, но в это трудно было поверить.