Старуха снова заговорила:
— Их не пересчитать. Линии опустошителей тянутся на сотни миль, как черная река, и орда так велика, что другого края ее не видно.
— Клянусь Силами! — выругался Боренсон. — С таким врагом мы не сможем сражаться. Во всей Мистаррии не найдется столько людей и копий!
Но Сарка Каул пристально посмотрел на север и на запад и прошептал:
— Быть может, и найдется столько людей, если только у них хватит воли сделать это.
Они поехали дальше, все глубже въезжая в дымную тень. Еще несколько лиг они встречали на дороге бегущих от войны женщин и детей, а потом их поток поредел.
Облака дыма становились все гуще, и вскоре стало казаться, что над головами спустилась ночь. Они проехали через опустевшую деревню, в которой, словно приветствуя рас свет, кричали петухи.
Они уже долго ехали в дыму, когда им встретилась крестьянская девочка, с трудом тащившая за собой двух уставших маленьких сестер; они едва волочили ноги, словно не умели ходить, и плакали от усталости. Боренсон спросил:
— Где ваши отец и мать?
— Они отправились сражаться в Каррис, — ответила девочка.
— У вас есть какая-нибудь еда? — спросила Миррима.
— Вчера немного было, но я не могла тащить и детей, и еду. Так что мы ее оставили. Вдоль дороги есть фермы. Я надеялась найти там что-нибудь поесть.
Пока Боренсон пытался решить, чем можно помочь девочке, все молчали. Это была каменистая земля, и вряд ли можно было встретить какую-нибудь деревню ближе, чем в сорока милях. Вдоль дороги было разбросано около полудюжины ферм, но другие беженцы по пути собрали даже последние яблоки с деревьев. Этим детям ничего не осталось.
В своем детстве Боренсон никогда не оказывался в таком одиноком и беспомощном положении.
— Отдай им запасную лошадь, — предложила Миррима.
Боренсон не знал, какое решение принять. Он посмотрел на запад. Уже можно было различить пламя — свирепую красную кайму вдоль горизонта. Если эти дети скоро не найдут убежища, огонь догонит их быстрее, чем опустошители.
— Нет, — решил он, — лошадь может понадобиться нам в битве. Лучше дадим им еды.
— Нам может понадобиться лошадь, — сказала Миррима, — а им она необходима уже сейчас.
Боренсон опустил голову. Он понял, какую боль должен был чувствовать Габорн. Отдав лошадь этим детям, он, возможно, спасет их жизнь. Но лошадь нужна ему в битве — битве, которая спасет больше, чем пять детских жизней.
Он оглянулся на Сарку Каула, ожидая совета, но инкарранец только пожал плечами.
Это был болезненный выбор. Он дал девочке немного слив и краюху свежего хлеба, купленного в Батенне, и посоветовал им двигаться на восток, к реке Доннестгри, а затем поехал дальше.
Странная мысль вдруг пришла ему в голову, пока они ехали: это та самая дорога, по которой его отец ехал навстречу собственной смерти.
Прошла всего неделя с тех пор, как его отец отправился в Каррис. Должно быть, небо тогда было голубым и чистым, и конечно, его отец не знал, что его ожидает, — но это была та же самая дорога, те же домики и деревья, тот же унылый пруд вдали, в котором отражалось небо.
Тень продолжала расти, темнота сгущалась. Воздух был неподвижен. Казалось, даже в аду не осталось больше дыма. Боренсону представлялось, будто невидимые руки проникли глубоко в землю и вытягивают ее внутренности, как охотник внутренности оленя.
Наконец, за очередным поворотом, он увидел красную полосу под дымом и различил языки пламени. Дорога вела сквозь огонь.
Они пришпорили лошадей, стараясь быстрее проскочить между стенами огня по обеим сторонам дороги, — и оказались прямо под тенью. Пепел и дым так густо внесли в воздухе, что всем пришлось обмотать лица шарфами.
Небо над головами было черным, как в сумерках, и земля под копытами лошадей тоже была черной, обуглившейся. Свет шел только от сполохов огня, которые, словно яростные огненные змеи, разбегались вдоль всего горизонта.
Теперь уже было слышно, как грохочут шаги опустошителей, заглушая шипение и свист огня. Слышались трубные мрачные крики ревунов. Боренсон, Миррима и Сарка Каул приближались к орде. Вскоре над их головами закружились гри, вскрикивая, как в агонии.
Там, в темноте, опустошители шли в атаку. Они шагали по обугленным дорогам, выстроившись рядами, и рядам этим не было видно конца. Огонь бросал зловещие красные отблески на их спинные щитки. Земля дрожала под их ногами, а шипящий звук дыхания казался проклятием.
Основную часть армии составляли меченосцы, а также огромное количество бесцветных, похожих на пауков ревунов, жуткие крики которых словно рождались самой тенью. Среди массы черных тел Боренсон разглядел несколько алых колдуний.