Он слышал, что опустошители настигают его, слышал, как они рвутся вперед, слышал каждый их шаг, который был тяжелее, чем у слона. Их шипение становилось громче.
Однажды в юности Боренсон побывал на верфях северного побережья Твинна, где Король Орден строил свои боевые суда. Там создавали огромный боевой таран для носовой части корабля. Он был длиннее грот-мачты. Корабельные плотники сказали, что большая часть тарана будет скрыта в корпусе маленького быстрого суденышка, построенного специально для того, чтобы с помощью этого тарана выводить из строя большие, тяжелые «плавучие крепости» Тума. Боренсон видел, как только что отлитый таран с помощью рычага подняли из формы и перенесли в ров, наполненный водой с маслом. Едва он коснулся жидкости, раздалось такое шипение, будто раздразнили тысячи змей, и столбы серого пара поднялись в воздух.
По мере приближения опустошителей, их шипение все больше становилось похоже на этот звук.
«Чего бы я не отдал за хорошее копье!» — думал он.
Вдруг он услышал крик Мирримы и посмотрел вперед. Она развернула копя и скакала к нему.
— Поберегись! — кричала она.
Боренсон выпустил повод белой кобылы, и она бросилась влево. Чтобы не столкнуться с Мирримой, он повернул своего жеребца вправо.
Миррима промчалась между ними и атаковала опустошителей, ошеломленных ее внезапным нападением.
Первый заскользил, попытавшись остановиться, его щупальца тревожно заколыхались. Из-под его ног поднялись облака пыли, и он поднял рыцарскую острогу, собираясь проткнуть ее лошадь. В длинном черном пруду отражались красные сполохи далекого пожара. Второй опустошитель не сумел вовремя остановиться и толкнул первого, подбив его задние ноги; первый споткнулся.
Миррима была уже рядом — и она выпустила стрелу. Стрела полетела к первому опустошителю и со звуком чвяк вонзилась в его мягкий треугольник.
Монстр оттолкнулся задними ногами и подпрыгнул, почти взлетев в воздух, все четыре его задних ноги задергались, будто он собирался бежать. Затем он рухнул вперед и со страшным грохотом ударился о землю головой.
Упавший опустошитель не вставал. Он лежал, уткнувшись мордой в черный пепел, а его задние ноги били по воздуху.
Теперь остался только один противник. Боренсон развернул коня, чтобы встретить его лицом к лицу.
Последний опустошитель был в нерешительности. Конь Мирримы плясал перед ним, и ему приходилось вертеться из стороны в сторону, чтобы она не оказалась у него за спиной. Но Боренсон напал на него сзади — и опустошитель повернул голову, стараясь оценить опасность. Сарка Каул справился со своим страхом и тоже пустил коня галопом к месту стычки.
Монстр присел на задние ноги и растопырил когти; казалось, он был напуган. Два его товарища были мертвы, и он не мог понять, от кого исходит большая опасность — от Мирримы, Боренсона или Сарки Каула.
— Две сотни ярдов! — крикнула Миррима.
Именно на это расстояние она собиралась отъехать от последнего опустошителя, и она развернула коня и потянула стрелу из колчана. Боренсон догадался, что она собирается делать.
Аверан говорила, что предел, на котором опустошители могут что-то видеть, — две сотни ярдов. Опустошитель, конечно, мог чуять их на таком расстоянии, но не мог разглядеть. Боренсон тоже выехал за пределы видимости опустошителя, в то время как Сарка Каул подъехал ближе, отвлекая тварь.
Миррима взяла свой большой стальной лук. Надежда, что на таком расстоянии она сможет попасть в мягкий треугольник опустошителя, была невелика. Боренсон не был уверен, что ее стрела сможет хотя бы проткнуть шкуру монстра, как бы остра она ни была.
Она пустила стрелу. Стрела описала дугу и вонзилась прямо в бедро твари, ее наконечник целиком вошел в зад опустошителя.
Опустошитель подпрыгнул высоко в воздух, а потом закружился и изогнулся, пытаясь выкусить стрелу. Но это было бесполезно. Он не мог вытащить застрявший наконечник, не причинив себе еще большего вреда.
Теперь он беспомощно шипел и кружился вокруг собственной оси, пытаясь обнаружить своих врагов. Больше всего он напоминал Боренсону раненого медведя, огрызающегося на окруживших его гончих. Опустошитель выглядел таким же беспомощным и растерянным.
«Почему бы и нет?» — спросил себя Боренсон. Во всех наших битвах опустошители сталкивались с мужчинами, вооруженными копьями, или боевыми молотами, или дротиками. Они никогда не сталкивались с людьми, вооруженными первоклассными стальными луками Сильварреста. Они никогда не сталкивались с людьми, которые могут атаковать их со спины своих лошадей, находясь за пределами их видимости.