Через десять минут сюда стянулись полицейские. Ровным строем они выдвинулись к рабочим. Вперёд вышел офицер и призвал к мирному прекращению демонстрации (демонстрацией это не назовёшь). Но рабочие объявили, что не сдвинутся ни на шаг. Тогда буквально через пять минут все недовольные разбежались. От лютой ненависти ко всему живому и ярости у рабочих осталась лишь стыдливая боязнь и желание отсюда убраться. Что может сделать неуправляемая толпа хорошо натренированным полицейским с дубинками, имеющим годы практики разгона демонстраций?
На фоне этой “битвы” я выглядел лишь сторонним наблюдателем, который сидит на скамейке в затемнённой части улицы и лениво смотрит на всё происходящее. Но я был такой не один. В противоположной стороне от меня, на такой же скамейке сидел старик. Он тоже наблюдал, иногда от любопытства подаваясь своей седой головой вперёд. А потом он заметил меня и уже несколько минут неотрывно глядел в мою сторону, не решаясь подойти. Наконец, когда всё закончилось, и я собирался сесть на велосипед, старик встал со скамейки и подошёл ко мне. К моему недоумению, он не заговорил, а лишь осторожно смотрел на меня с таким интересом, с каким смотрят на очень редкостное, но опасное насекомое. Я не смог выдержать этого странного взгляда, столь заинтересованного моей персоной и спросил:
- Добрый вечер, мсье, вам что-то нужно от меня?
- Нет, просто рад, что среди этой безмозглой толпы нашёлся такой же порядочный гражданин, который, как и я, просто наблюдает за всем со стороны и не вмешивается в природу города,– сказал он, будто мы находимся в лесу и наблюдаем за войной между колониями муравьёв.
- Не вижу ничего плохого в том, чтобы отстаивать свою идею, и открыто высказывать мнение. Неужели вы смеете предполагать, что эти рабочие недостойны лучшей жизни?
- Поверьте, они были бы достойны, если бы боролись за это.
- А разве они не борются?
- Ох, если бы они боролись! Когда я был молодым, мы с парнями и в правду бились за свой кусок хлеба! А это так, пустяки. Вы недавно приехали в этот город? Все местные знают, что рабочие бастуют каждый месяц, но тут же разбегаются при виде дубины. Думаете, что в одной Франции такой кризис? По всему миру то же самое! Пусть благодарят, что у них хотя бы есть работа.
Я не люблю обсуждения политики, да и никогда ей не интересовался. Она мне кажется слишком скользкой, грязной и лицемерной, полной лжи и коварства. Поэтому я попрощался со стариком и поскорее продолжил свой путь – осталось чуть меньше получаса до начала ужина.
После забастовки улицы стали гораздо спокойнее. Прохожие поредели, на их место вновь пришли аккуратные фраки, которые стремились пробиться на концерты, чтобы растянуть воскресный вечер ещё на пару часов. Начали открываться ночные бары и забегаловки, куда потихоньку подтягивались любители выпивки. Торговцы из душных узких улиц перебрались на мостовую, где в это время обычно находились влюблённые пары и люди, которые просто хотели освежиться перед тяжёлой рабочей неделей.
Меня встретил тот же большой дом. Только сейчас он был гораздо торжественнее и приветливей, чем был, когда я в первый раз остановился здесь. Альто уже стоял возле ворот и терпеливо дожидался всех гостей. В его руках был блокнот, в который он записывал всех приехавших, видимо, их было достаточно много. Рядом с ним стоял мужчина, лет пятидесяти. Он вежливо приподнимал свой цилиндр каждому гостю, а иногда наклонялся к Альто и что-то ему наставлял.
Я и не ожидал, что Плуто так хорошо сохранится после нашей с ним последней встречи десять лет назад. Тогда я был совсем ребёнком и не смогу точно нарисовать его портрет по крупицам воспоминаний, но он всё также носит свой излюбленный цилиндр и чёрный костюм.
Дядя, не переставая крутил тростью, постоянно поправлял монокль, тряся при этом свои смоляные волосы с едва заметной сединой. Когда он заметил меня, черты его лица чуть разгладились, и он стал менее нервным, чем был до этого.
- Кристофер, да я тебя и не узнал! Ты так повзрослел с последней нашей встречи, – радостно воскликнул Плуто, на миг потеряв свой встревоженный вид. - Как чувствует себя бабушка?
- Здравствуй, дядя, - сказал я. - Бабушка чувствует себя уже намного лучше, родственники передавали тебе привет.
- Отлично! Я очень рад, что ты освоился и уже начал работать в полную силу. Альто о тебе хорошего мнения, и он просто в восторге от твоей сегодняшней работы.
И в эту минуту я дёрнулся от неожиданности. Либо Альто действительно так подшучивает надо мной, либо Плуто тоже с ним заодно. Что ответить, чтобы раскусить их ловушку, которую они с Альто могли мне подготовить?