– Это я, – голос Игоря срывался от усталости и отчаяния. – Она не появилась? У меня тоже ничего. Пойду еще искать.
– Игорь, уже утро. Ты сам где-то свалишься. Возвращайся. Я сейчас Сергея вызову, частного детектива и большого друга по совместительству. Думаю, пора искать профессионально. А я до его приезда выскочу в магазин.
Сергей приехал, когда Дина жарила омлет на кухне, а Игорь сидел в комнате на диване, глядя перед собой красными, воспаленными, ничего не видящими глазами.
Они уселись за круглым кухонным столом. Дина рассказала все, что смогла.
– Надо было сразу мне звонить, – резко заключил Сергей. – Раздетая женщина, среди ночи, не в себе. Вы представляете, что могло произойти? Да у нас здоровым, одетым мужикам белым днем не всегда удается дойти до места.
– Сережа, – укоризненно зашипела Дина, показывая глазами на убитого Игоря.
– Ребята, сейчас уже не время друг друга щадить. Наоборот, мы сознательно будем исключать самые нежелательные варианты… С вашего позволения я только доем этот омлет, к которому вы все равно не притронулись. Меня нисколько не смущает то, что это не кондиция.
– Свинья, – пробормотала Дина, придвигая к Сергею еще две тарелки с омлетом и блюдо с консервированными помидорами и огурцами.
– А какие нежелательные варианты? – вдруг недоуменно спросил Игорь.
– Черт, старик, – Сергей посмотрел на него с жалостью. – Только то, что узнают в таких случаях. Происшествия, больницы. Морги… Извини. Но это просто необходимо исключить. Я позвоню ребятам из МВД, они сразу начнут наводить справки. Потом будем дальше решать.
– Звони отсюда. А мы с Игорем уйдем в комнату, – сказала Дина. – Скажешь нам, если что-то узнаешь. Ты, Игорек, полежишь, попробуешь уснуть. Я рядом посижу, почитаю.
– Да, – тихо согласился Игорь. – Только в ванную зайду. Умоюсь. – Он закрыл за собой дверь, пустил сильную струю воды в раковину и опустился на пол. Дина замерла в коридоре, прижав ладони к сердцу. Сквозь шум воды она ясно слышала сдавленные, неумелые рыдания.
ГЛАВА 3
Вовка-Кабанчик провел остаток ночи в подъезде со сломанным кодовым замком. Вышел рано, посидел на скамейке, поплевал на пальто и потер его. Это немного взбодрило, как любая гигиеническая процедура. Но все равно чувствовал он себя паршиво. Скулил голодный желудок, болела голова, ныли суставы. Хотелось выпить. И даже не то чтобы выпить. Хотелось испытать какую-то радость. И тут он вспомнил ночь, цуцика, красивую даму в шубе. «Ёб…» – хлопнул он себя по лбу и сунул руку в карман. Ему не приснилось! Там действительно оказались две зеленые бумажки с приятными цифрами 100. «Во хрень! – взволнованно сказал себе Вовка. – И чего я тут…» Он побрел, не очень ясно представляя себе, где находится, но ноги сами привели его к «Седьмому континенту». Вовка пощупал в кармане купюру и поискал глазами обменный пункт. Он его обнаружил. Люди из небольшой очереди выгребали из лотка деньги без всяких паспортов. Но если бы у Вовки даже спросили паспорт, он бы его показал. Нормальный, российский, общегражданский, с московской регистрацией. Улица, дом, квартира. Только по этому адресу давно не живут даже крысы. Один из последних московских бараков был снесен задолго до того, как Вовке поставили эту прописку. В другой жизни Владимир Васильевич Серков, на имя которого и был выдан паспорт, жил в обычной панельной пятиэтажке с мамой-пенсионеркой, работал слесарем в своем ЖЭКе. Когда мама умерла, он растерялся, сильно запил, стал водить домой вмиг появившихся приятелей. Они – своих приятелей. В один из таких чумных вечеров у Вовки пропал паспорт. А через какое-то время он обнаружил себя на свалке за городом – ничего не помнящий, избитый, раздетый, в одном тренировочном костюме. В кармане штанов он обнаружил потерянный паспорт с новой регистрацией и копию документа, согласно которому Владимир Васильевич Серков продал свою двухкомнатную квартиру неизвестному гражданину и купил другую квартиру по адресу, указанному в регистрации. Он нашел это место. Там, где давно снесли барак, скучно застыла стройка нежилого объекта, замороженная несколько лет назад. Сходил он и по старому адресу, обращался в милицию. После этих попыток возникнуть в гражданских правах у него и стали ныть кости по ночам и в непогоду, а во рту осталось восемь зубов. Хорошо, что есть коренные: жевать можно. Ничего. Выяснилось, что люди живут и на свалках, в подвалах, в таких дырах, куда бездомная собака не полезет. Выжил и Вовка. Только похоронил в душе Владимира Васильевича Серкова, оставив на память паспорт. Нашлись для Вовки места, приросла кличка. Кабанчиком его назвали за привычку есть по ночам, обязательно в одиночку, добытую за день еду. Он раскладывал все на тумбочке, принесенной с помойки, – и ел, аккуратно, не торопясь, со вкусом, как будто это ужин, приготовленный мамой.