Затяжной подъем по склону сопки, покрытой частым мелколесьем, закончился, Анна сбросила мешок и села рядом.
– Отдохнем немного.
Глеб понял, что эта остановка сделана исключительно ради него. Мужское самолюбие его было задето.
– Да я не устал, – сдержанно сказал он, оставаясь на ногах.
– Садись, – мягко проговорила Анна. – Идти еще далеко. Тебе хорошо – ты сильный, а мне тяжело. Я же не охотник.
Дальше Глеб спорить не стал, растянулся рядом с ней, подложив под голову мешок. Воздух по-прежнему был густо насыщен влагой, но дождь, на их счастье, не возобновлялся. Лишь изредка мокрые ветви деревьев с тихим шорохом роняли в траву тяжелые капли.
– А мы с дороги не собьемся? – на всякий случай спросил Глеб.
– Не собьемся, – мотнула головой Анна. – Я в эту избушку с детства ходила. Если надо, и ночью дорогу найду.
– Про нее, наверное, в Тангуше все знают?
– Конечно, – сказала она.
– Это не слишком здорово, – пробормотал он, и Анна посмотрела на него с удивлением.
– В Тангуше все знают, а чужие – нет. И никто им о ней говорить не собирается. Ты об этом подумал?
– Вроде того, – согласился Глеб.
– Тогда пошли дальше, – заключила Анна. – Нам до темноты успеть нужно.
Она одним движением вскинула на плечи мешок, ружье и, не оборачиваясь, зашагала вниз по склону. Вот тут, на спуске, Глеб в полной мере оценил подарок Ыльчина. Кожаные чарыки и в самом деле совершенно не скользили, ступать в них было легко и удобно. Глеб почувствовал, что постепенно втягивается в темп перехода, и приободрился.
Вдруг впереди в кустах произошло какое-то движение. Анна остановилась и присела, сбрасывая с плеча ружье. Мгновением позже Глеб повторил то же движение. Несколько секунд они сидели, вслушиваясь в окружающую влажную тишину. Хрустнула ветка. На полянку вышел изюбрь, потянул воздух широкими ноздрями, нервно переступил передними копытами и, видимо, учуяв тревожащий запах людей, легким прыжком скрылся в чаще.
– Пошли, – сказала Анна. В ее голосе Глеб услышал удовлетворение. – Далеко вокруг никого нет. Зверь других людей не почуял, только нас.
Спуск вновь плавно сменился подъемом, теперь их окружали массивные стволы столетних деревьев, почва была покрыта толстым слоем опавшей хвои и сухих ветвей, отзывавшихся мокрым хрустом при каждом шаге. То и дело им приходилось обходить поваленные, вывороченные с корнем таежными шквалами лесные гиганты. Снова зарядил дождь. Вначале скупой, моросящий, он постепенно набрал прежнюю силу. Спасаясь от щекочущих струй, Глеб спрятал лицо, плотнее натянув капюшон плаща.
Сытный обед и стакан брусничной настойки немного примирил Драча с действительностью. Даже если проклятый геолог оставил поселок целую неделю назад, оставался немалый шанс перехватить его на подступах к цивилизованным местам. Неделя в здешних местах не срок, особенно если приходится рассчитывать лишь на свои ноги. Конечно, сомнения в искренности паштыка Драча не покидали, но выбора все равно не было. Верь не верь, проверить старосту Драч не мог. Приходилось улетать из Тангуша ни с чем и строить новые планы.
Пока его команда, точно так же умиротворенная едой и спиртом, подтягивалась к вертолету, Драч решил прогуляться к реке. Он шел по улице, вполне физически ощущая на себе неприветливые взгляды селян, смотревших на него из-за занавесок. Средь бела дня поселок казался вымершим, по дороге Драчу не попался ни один человек, лишь за оградой одного-двух дворов он сумел углядеть какое-то движение.
«Туземцы гребаные», – равнодушно подумал Драч, оскользнулся на раскисшем спуске и выругался в голос.
– Эй! – услышал он и огляделся по сторонам.
Фигура в брезентовом плаще выступила из кустов. Человек поманил Драча к себе. Машинально коснувшись рукояти пистолета в наплечной кобуре, Драч подошел. Узкие глаза аборигена непроницаемо глядели на него из-под капюшона.
– Здорово, брат, – сказал Драч. – Ты чего хотел?
– Кого вы ищете, в селе нет, – сказал абориген.
– Я и так знаю, – тут же насторожился Драч. – Староста ваш все понятно объяснил.
– Они тут были, только в тайгу ушли, – продолжал незнакомец. – Сразу как вы прилетели.