На этот раз пунктир привел меня в лифтовый холл. Точнее, в небольшую нишу за невероятно красивой статуей вздыбленного коня с развевающейся гривой. А еще одно вспомогательное окно, возникшее рядом с основным, показало двух охранников, едущих на наш этаж.
- Внеплановый обход… - подал голос Озорник, «разукрашивая» картинку метками. – Вот этот, под единичкой, реагирует на каждый шорох. И делает это правильно. Поэтому, по возможности, вали его первым и наглухо!
Я в темпе сменила магазин «Мангуста», очередной раз кивнула камерам, которые даже не видела, сместилась так, чтобы меня не было видно из лифта, и уставилась на сменяющие друг друга цифры под вспомогательным окном. На мелодичный перезвон, раздавшийся в момент прибытия кабинки, не отреагировала. Зато через шесть секунд плавно сместилась на шаг в сторону, краем сознания отметила, что оба охранника завершают разворот в сторону вовремя мигнувшей потолочной световой панели, и всадила по две разрывные иглы в каждого.
- Контроль не требуется, цели уничтожены! – бесстрастно сообщил Логачев-старший и приказал возвращаться.
Я сорвалась на бег, вихрем пронеслась по этажу, влетела в знакомый коридор и сдернула с левого плеча Локи женское тело, подсвеченное «моим» цветом. Он поудобнее перехватил второе, мужское, требовательно махнул свободной рукой Панацее, показавшейся из предпоследней двери справа, и демонстративно ускорился. Я последовала его примеру, добралась до нужного подоконника, перепрыгнула на аппарель и пошла было к стайке пленниц, но была остановлена голосом Озорника:
- Фрейя, брось эту тварь куда-нибудь в угол!
Ярость, прозвучавшая в голосе вечно невозмутимого мужчины, заставила выполнить приказ идеально точно. В смысле, швырнуть парализованное тело в стену и хорошим пинком по печени подправить ее положение относительно ближайшего угла. Мгновением позже рядом с пленницей грохнулся и мужчина, которого тащил Ярик. Мельком оглядев бородатое лицо, покрытое сетью глубоких морщин, и порядком одряхлевшее, разъевшееся тело, заросшее густым черным волосом практически целиком, я пришла к выводу, что передо мной сам генерал аль-Шамиси. Желание отвесить пинка и ему удавила в зародыше, хотя и не без труда. Развернулась на месте, убедилась, что Панацея уже на борту, наткнулась взглядом на двух темноволосых и довольно смуглых девчонок, появившихся в трюме вместе с нею, и недоуменно выгнула бровь. Тем временем открытое окно особняка вдруг провалилось вниз, море огней над спящей Диббой начала «поддавливать» поднимающаяся аппарель, а Локи снял шлем и обратился к спасенным:
- Девчат, ваши злоключения закончились. Сейчас вас оде-…
Договорить ему не дали – одна из недавних пленниц вскочила на ноги и нетерпеливо воскликнула:
- Одеться мы можем и потом! Скажите, что будет с этими выродками?!
Девочке, кутающейся в окровавленную простыню, было от силы лет двенадцать. Бледное, осунувшееся и порядком изможденное личико даже в таком состоянии поражало кукольной красотой, ярко-зеленые глаза выглядели ненастоящими, а шейка, предплечья и голени были настолько тонкими, что это даже пугало. Видимо, поэтому Ярик дал предельно завуалированный ответ:
- Ничего хорошего…
И ошибся – потемнев взглядом, она сбросила на пол некогда белую тряпку, развела руки и медленно повернулась вокруг своей оси, дав нам возможность как следует рассмотреть свое тело. Вернее, кровоточащие полосы, покрывающие его от шеи и до середины бедер далеко не первым слоем. В смысле, поверх тоненьких ниточек многочисленных заживших шрамов. А когда снова повернулась к нам лицом, начала вбивать в наши сознания фразу за фразой:
- Этот, Мубарак, просто урод. Любит маленьких девочек и все. А его старшая жена Адаля – тварь, которую возбуждает только чужая боль! Перед тем, как подпустить к себе кого-нибудь из нас, она по полчаса работает кнутом, стараясь попасть по самым нежным местам. А потом, во время ласк, впивается ногтями в свежие раны. И аж плавится от удовольствия…
Ее рассказ я слышала словно сквозь толстое одеяло. А жуткие кровавые потеки на девичьей груди, на лобке и на бедрах видела «вторым слоем». Ибо перед глазами мелькали картинки из моего прошлого, те самые, которые стараниями Ярослава и Забавы вроде как канули в Лету. Тем не менее, через какое-то время до разума, корчащегося от полузабытой боли, достучался голос Локи и очередной раз подарил отдохновение: