- Ей воздастся. Сторицей. За все, что вам довелось пережить. Порукой тому мое слово!
- «Сторицей» – это ведь «во много раз больше», верно? – на всякий случай уточнила малышка. А когда он утвердительно кивнул, даже не попросила, а потребовала: - Я должна это видеть!
Логачев присел перед ней на корточки, несколько мгновений смотрел в глаза, а затем вздохнул:
- Хорошо, без тебя не начнем. Но сейчас ты пойдешь с нашим врачом и позволишь положить себя в медкапсулу, чтобы хоть немножечко подлечиться…
…Первые два часа после завершения незапланированной спасательной операции показались мне вечностью. Мало того, что каждую из недавних рабынь пришлось одевать, обувать, кормить, опрашивать и водить к Забаве на осмотр, так добрую половину наших соотечественниц, внезапно осознавших, что все плохое уже закончилось, хотя бы по разу, но пробило на истерику! Успокаивать их получалось без особых проблем, но каждая такая эмоциональная вспышка вызывала панические атаки у обеих черноволосых девиц, которых, как оказалось, похитили с Нового Орлеана и Техаса. А им было «совсем плохо». Ведь, мы, страшные и ужасные росичи, казались им исчадиями ада. Соответственно, будущее в наших руках выглядело в разы страшнее, чем рабство, оставшееся позади! И определенная логика в этом была, ведь истерики подруг по несчастью выглядели лишним подтверждением правильности этих предположений.
В общем, мне пришлось трещать на анросе[1] почти без остановки, убеждая девочек в том, что бред, который несут СМИ Объединенной Европы и Новой Америки, не имеет ничего общего с реальностью. Только без особого толку – да, они иногда переставали дрожать и заливаться слезами, но только из страха меня разозлить! А при любом чужом всхлипе или резком движении начинали по новой.
Устала – жуть. Поэтому появлению Беклемишевой обрадовалась до умопомрачения и быстренько поделилась своими проблемами.
- Решаемо… - устало буркнула она, оглядела каюту, пол которой стараниями Локи превратился в одно огромное ложе, и вышла в коридор. А через пару минут вернулась, легкими касаниями инъектора отправила обеих страдалиц в медикаментозный сон и повернулась ко мне: - Все, теперь они продрыхнут до Рубежа, так что пошли к нам. Кстати, ты ела?
Я отрицательно помотала головой и подключилась к МДР, чтобы задать тот же самый вопрос Логачевым и Телепневой. А когда «заглянула» в рубку, увидела на одном из обзорных экранов огромный бело-сине-зеленый шар и сообразила, что вижу все ту же третью Фуджейру, вопросительно уставилась на подругу.
- Что-то не так?! – спросила она, перешла в боевой режим и «поплыла» взглядом. А через пару секунд, вдумавшись в мои объяснения, вернулась в нормальное состояние и притворно вздохнула: - Вы, дипломаты, настолько привыкли сидеть на шее у государства, что готовы пустить по ветру даже семейный бюджет!
- Ты хочешь сказать, что Локи с Озорником потрошат банковские счета генерала аль-Шамиси?!
- Почему сразу «потрошат»? – возмутилась она, затолкала меня в дверной проем и продолжила развлекаться: – Культурно попросили возместить расходы на топливо, оплатить труд каждого члена команды, участвовавшего в этом рейде…
- …по самой верхней планке… - развеселившись, подхватила я.
- …а также загладить хотя бы часть вины перед своими бывшими рабынями небольшими пожертвованиями… - без тени улыбки закончила Беклемишева, сделала небольшую паузу и подытожила: - И он любезно согласился. Поэтому «Шелест» будет висеть в зоне покрытия планетарной Сети до тех пор, пока Локи, Озорник и князь Мещерский не закончат превращать дирхамы Халифата в наши рубли.
Упоминание товарища главы ИСБ заставило еще раз вглядеться в картинку из рубки и, наконец, обратить внимание на небольшую «несуразность»: вопреки обыкновению, Локи притулился на подлокотнике кресла Телепневой, а на его месте восседал Фрол Игнатьевич. И, судя по отсутствующему взгляду, пребывал либо в планетарной Сети, либо в интерфейсе блока МС-связи!
- Суть поняла, буду беречь семейный бюджет, как зеницу ока! – запоздало пообещала я, решила, что дергать эту троицу не буду, кое-как разделась, вошла в душевую кабинку, выбрала режим «Ливень», задала температуру воды, уткнулась лбом в прозрачную стенку и закрыла глаза. А уже через пару минут, услышав шелест отодвигающейся дверцы, ответила на еще не заданный вопрос: - Я в порядке. Честно! Просто немножечко устала.
- А чуть подробнее можно? – мурлыкнула Беклемишева, развернула меня к себе и обняла.